Капетинги. История династии (987–1328)

Не стоит думать, что эти границы, в общем довольно ясно прочерченные, обрамляли однородное политическое пространство: с конца XI в. крупные территориальные образования одно за другим стали наследственными и практически независимыми от королевской власти. Государственные должности (honores) и имущество фиска — за счет него жили занимавшие их представители короля — отныне считались уделом их держателей, и те были обязаны королю только клятвой верности и помощью, которую оказывали далеко не всегда. Несколько десятков семейств, в большинстве своем происходившие от прежних чиновников, которые выполняли графские обязанности, теперь осуществляли власть подобного рода; примерно десять из них держали под своей властью множество pagi — старый базовый административный округ, — иногда вкупе с титулом герцога или маркграфа. Это и были «территориальные княжества», составившие политический остов королевства. Северная половина королевства была поделена между шестью княжествами, равными по могуществу, которые вели между собой и с королевской властью ожесточенную игру: графство Фландрия, герцогство Нормандия, графство Блуа, графство Анжу, герцогство Бургундия и стоявшее чуть особняком герцогство Бретань; на северо-востоке крупного княжества пока еще не возникло, поскольку Вермандуа, это маленькое, но амбициозное графство, сложившееся вокруг Сен-Кантена, пришло в упадок еще до того, как начался подъем Шампани. На юге господствовало необъятное герцогство Аквитанское, чье могущество было подорвано центробежными силами; дальше к югу графы Тулузские (которые также именовали себя маркграфами Готии) и герцоги Гаскони были вообще далеки от королевской власти. Каждое из этих крупных образований притягивало к себе другие графства, связанные с ними более или менее надежными узами верности. В северо-восточной Франции графские обязанности в Амьене, Суассоне, Бове, Нуайоне, Лане, Лангре, Реймсе и Сансе прибрали к рукам епископы; их коллеги в Пюи и Клермоне сделали то же самое; они обычно оказывали королю ценную поддержку, но она не была само собой разумеющейся. Впрочем, повсюду епископские кафедры, даже те из них, что никогда не пользовались графскими полномочиями, были точками сосредоточения светской власти, весомой в силу своих земельных владений и вассальной сети, которую контролировали епископы. Назначение кандидата на пост епископа, происходившее в результате выборов — но во многом под влиянием местного правителя, — было серьезной ставкой в политической игре. Наконец, крупные монастыри обладали иммунитетом, который позволял им вести себя независимо в отношении к любой мирской власти, если она напрямую не осуществлялась королем; поэтому их земли представляли собой островки независимости посреди pagi.

В этой мозаике крупных и мелких княжеств, земельный массив, который государь сохранял под своим непосредственным контролем — историки называют его обычно «королевским доменом», — наделе был таким же княжеством, что и все остальные. Он выделялся лишь благодаря власти — высшей, но признаваемой не всеми — своего правителя. Этот домен простирался от Санлиса до Нуайона на севере и до Орлеана и Буржа на юге; посередине находился Париж, который в то время был всего лишь одной из резиденций государей, переезжающих с места на место (так же поступали и территориальные князья). Эти земли были остатками двух крупных комплексов: с одной стороны — королевского домена (фиска) Каролингов, чьи обширные земли почти полностью достались светским или церковным сеньорам, а окончательная утрата Лотарингии вместе с находившимися на ее территории великими местами каролингской памяти сделала еще более призрачным воспоминание об этом домене после 987 г.; с другой стороны — Нейстрийской марки, крупного военного округа между Сеной и Луарой, принадлежавшего Робертинам, из которого они упустили немалые земли, когда доверили их в управление своим вассалам, впоследствии присвоившим эти территории: Шартр, Блуа и Шатоден также стали центрами мелких независимых княжеств. Таким образом, первые Капетинги располагали властью, сравнимой с той, которой обладали правители других княжеств северной Франции — по правде сказать, более слабой. Кроме того, они могли опереться на епископства, окаймлявшие их земли на севере и востоке, а королевский титул в принципе обеспечит им верность (но помощь — не всегда) графов и герцогов к северу от Луары. Напротив, южная половина королевства еще до 987 г. начала утрачивать связь с королем, которого там признавали государем, но в реальности не видели.