Капитал. Полное собрание пьес

Сколько лет прошло, а все перед глазами живое так и стоит. И поезд, и бабы на перроне, и война, будь она проклята. От нас фронт совсем неподалеку проходил, верстах в сорока. Через наш поселок столько войск прошло — не сосчитать. Бывало, идут колонны наших солдатушек, а мы с Полиной стоим на крыльце, машем им. А они идут, улыбаются. Идут умирать за нас. Раза три у нас части останавливались. Один раз офицеры жили. Один чудак такой, полез ко мне с нежностями, а я говорю — у меня муж тоже лейтенант, между прочим, со своей частью в соседнем селе стоит, сейчас прийти должен. Так он, бедняга, с перепугу в соседскую избу ночевать ушел… А ночью, бывало, лежим с Полиной и слушаем канонаду. И все кажется, что скоро по нам стрелять начнут. И однажды впрямь в соседнем лесу стали бомбы рваться. Мы скорей в погреб. Пересидели…

Вздыхает.

Страшно вспоминать теперь. А тогда по молодости и не было страха. Только за Федю переживала сильно. Все время о нем думала. Да ждала, когда война кончится. Эх, Полина, Полина. Ты-то своего тоже не дождалась. Ну так тебе хоть похоронка пришла. А после войны вы с Сережей на могилку поехали. А мне — ни могилы, ни письма. Господи… Это же тяжелей не придумаешь — без вести…

Идет по сцене, останавливается, поворачивается к залу и продолжает.

В январе получила я это извещение. А осенью у меня Гришутка родился. Я тогда первое время с ним да с Сережкой сидела, а Полина на заводе гранаты собирала, нас всех кормила. А потом детишек в ясли стали отдавать, да и я на завод пошла к Полине в бригаду. Собирали мы, русские бабы, гранаты. Три года собирали. Сколько уж этих гранат мы с Полиной свинтили — и не перечесть. Я и теперь могу эту гранату с закрытыми глазами собрать. Да только не приведи Бог. Будь прокляты эти войны, эти фанаты…

Идет к столу, ставит лампу, садится на прежнее место.

А помнишь, Полина, как война кончилась? Помнишь? Я тоже помню. В мае тогда сады цвели, и вдруг — победа! Плакали мы с тобой от радости, да и от горя тоже… А потом жизнь пошла чередом. Дети выросли, отучились в школе. Сережа в техникум пошел, Гришутка в мореходное училище. Армию отслужили, женились. У обоих по двое детей. Сережа в Куйбышеве инженером работает, а мой Гриша — военный моряк, командир атомной подводной лодки. Вот как. Они в Мурманске живут. Жена Лидочка, славная такая. А ребята — Петька с Аликом — пострелы, непоседы. Все в Гришутку!

Смеется.

Обещали весной приехать погостить. Бог даст — доживем… Только бы с тобой, Полина, все хорошо обошлось… Да. Полина-Полина. Помнишь шестое декабря? Так же вечером сидим, а по радио говорят — Красная Армия под Москвой перешла в контрнаступление. Помнишь? Тогда я поняла — конец немцам, конец фашистам… Вот, Полина. Пережили мы с тобой все это, теперь нам грешно умирать — надо внуков нянчить. Ведь мы с тобой русские бабушки…

Неожиданно после этих слов огонь в лампе гаснет. Сцена погружается в полную темноту. Проходит некоторое время, и огонек загорается снова, но при этом он ярко-красного цвета, еще краснее, чем в первом акте. Сцена постепенно освещается красным. В бабушкиной комнате полностью отсутствует мебель. Зато по периметру комнаты, вдоль трех стен стоят, чередуясь, белые эсэсовцы с белыми автоматами и белые священники с белыми крестами. Они стоят плотно, слегка касаясь друг друга, лица их бледны, глаза закрыты. Бабушка тем временем сидит как бы на невидимом стуле, опершись на невидимый стол. Красная лампа висит в воздухе рядом с бабушкой. Распрямившись, бабушка слезает с невидимого стула и, подхватив платок за концы, начинает пританцовывать вокруг красной лампы.

Бабушка (выкрикивает частушки с легким деревенским акцентом)

Я пердеть пошла, люди добрые,

Помоги, Господь, мы хоробрые!

Я пердеть пошла со усердием,

Помогай мне, Господь, милосердием!

Я пердеть пошла со сноровкою,

Помогайте мне, деверь с золовкою!

Я пердеть пошла по крылечечку,

Ты пропой мне, кума, по словечечку!

Я пердеть пошла по завалинке,

Залатай ты, куманек, мои валенки!

Я пердеть пошла вокруг хаточки,

Подмигни, паренек, да солдаточке!

Я пердеть пошла да по улице,

Ты свари мне на обед да полкурицы!