Капитали$т. Часть 1. 1987

И вот, случилось так, что Алёша Петров и Валера Литвинов влюбились в Юлию Голубеву. Влюбились почему-то в одно и то же время, так что острые стадии их влюбленности совпали. Юлька, которой вся эта романтическая свистопляска надоела до чертиков, как водится, послала обоих. Харизма, бицепсы и боксерские навыки Валеры Литвинова ее совершенно не трогали. Равно как не трогали деньги и будущие перспективы мажора Алеши Петрова. В общем, Юля отреагировала на потуги двух соискателей как обычно — с усталой раздраженностью. И Алёша, и Валера ушли в депрессию, как это и полагается в юном возрасте при несчастной любви. При этом, почему-то каждый из них затаил зло на соперника, считая, что ему, сопернику, светят какие-то перспективы с Голубевой.

— Она вас, лохов, обоих послала, — удивлялся и негодовал Витя, рассказывая эту печальную историю любви. — А вы друг на друга ядом дышите.

— Да. — Ответил я задумчиво, — прямо «Санта-Барбара», так ее нафиг…

— Чего? — переспросил Витя.

Ах, да. Любовных сериалов еще не завезли. Народ мучается без мыльных опер. Прозябает без Марии и Марианны. И без рабыни Изауры. Последняя, впрочем, появится вот-вот. Если я, конечно, ничего не путаю.

— Фильм такой, — объяснил я, — американский. Типа как наше «Любовь и голуби», только длинный очень.

— Я говорю, заканчивай херней заниматься, — поучал меня Витя, — любовь-морковь и голуби, вот это все. Делом заниматься нужно. А захочешь любви, если уж так припекло — так вон сколько девчонок нормальных по улице ходит, с нашими бабками каких захотим, таких и выберем! А когда тачки купим, так и вообще! — Покупка личного автомобиля была заветной мечтой Вити Пахомова, Он был довольно скромен в своих мечтаниях — хотел простецкую «восьмерку». Не «Линкольн» и не «БМВ». Но, обязательно чтобы с магнитофоном. Подъехать к дискотеке, чтобы из окон гремела какая-нибудь «Абба» и тогда… И тогда все будет необыкновенно хорошо!

Я послушно кивал, демонстрируя высшую степень готовности закончить заниматься херней и начать заниматься делом. Но возникла одна проблема…

Несколько раз я ловил на себе взгляд Юльки Голубевой. И была в этом взгляде задумчивость и заинтересованность. Большого значения я этому не придал. А зря.

Могу сказать, что всеобщего увлечения Голубевой я не разделял. Мягко говоря, не до того было, да и типаж не мой. Девчонка шестнадцати лет. Выглядит, как полагается, на пару лет старше. Брюнетка. Роста — выше среднего, стройная, глазищи огромные, черные. Одевалась прилично, держалась особняком, училась хорошо, но как-то нехотя. В общем, не героиня моего романа.

И вот, дней через десять после того, как я пошел в школу и более-менее обжился в теле Алёши Петрова, одним прекрасным вечером, когда мы всей семьей смотрели «Следствие ведут ЗнаТоКи», раздался телефонный звонок. Маменька, будучи в нашей семье человеком, ответственным за взаимодействие с телефонным аппаратом, поспешила в прихожую и сняла трубку.

— Алёша! Тебя к телефону!

Я чертыхнулся про себя. Не дадут досмотреть приличный фильм! Теперь я не увижу, как именно Знаменский и Томин прищучит балбеса из хорошей семьи, пошедшего по тропе порока и грабанувшего с подельниками кассу городского универмага — режим паузы пока еще не предусмотрен.

— Де-вуш-ка! — громким шепотом сказала маменька и с многозначительным видом удалилась.

— Алло, — сказал я.

— Привет. — Конечно же, это была она. Юлька Голубева.

— Привет, — сказал я немного растерянно. Я, конечно же, понятия не имел об особенностях взаимоотношения Алексея и Юлии.

Глава 8

— Ты как себя чувствуешь? — спросила она после небольшой паузы.

— Ничего. Врач сказал — осложнений быть не должно.

— А чего не звонишь? — спросила она с вызовом. — Раньше каждый день звонил. А сейчас замолчал.

— Да как-то… — начал я, пытаясь придумать отмазку поприличнее, но она меня перебила:

— Понятно, — и, помолчав, добавила: — А знаешь, ты изменился.

— Это как же? — спросил я заинтересованно.

Она долго молчала.

— Я не знаю. Просто изменился. Какой-то другой стал. А ты сам не замечаешь?

— Может быть что-то такое есть, — сказал я осторожно.

— А вы с Витькой все так же дурью маетесь, — то ли спросила, то ли констатировала она.

— В каком смысле?

— Вся эта ваша коммерция… — Слово «коммерция» она произнесла с чисто аристократическим ледяным величием.

— А может у нас все серьезно.

Она весело рассмеялась.

— Мелкая спекуляция? Только неприятностей наживешь, родителям и себе.

Эх, девочка, подумал я. Пройдет каких-нибудь три года, и моя мелкая спекуляция станет занятием почтенным и уважаемым. А вот трест твоего папы, скорее всего, перестанет существовать. Вместе со всем городским строительством. Но, конечно, ничего подобного я вслух не сказал.

— Спасибо за заботу, — сказал я сухо. — Ты что, об этом поговорить хотела?

— Нет, — сказала она. А потом добавила: — Я рада, что у тебя все в порядке.

После этого в трубке раздались короткие гудки. Вот только всякой романтической чуши мне не хватало, подумал я с досадой.