Капитали$т. Часть 1. 1987

Один из художников, которые тусовались тут же, спросил меня, как я отношусь к творчеству Глазунова. Я дипломатично ответил, что отношусь нейтрально. Художник гневно тряхнул немытой гривой и извлек откуда-то картину.

— Вот! — воскликнул он. — Смотри!

Я посмотрел. Картина была, весьма вероятно, хорошей и что-то там отражающей. Но я не разглядел, что именно. А разглядел я изображенный на картине пустырь. А на пустыре трое то ли бомжей, то ли просто пьяниц сидели и пили водку. И было видно, что этим людям очень хорошо, что им очень нравится происходящее, и что они может быть даже счастливы.

— Настоящее искусство? — то ли спросил, то ли просто сказал художник.

— Угу, — ответил я уклончиво.

— Нравится?

— Угу-у-у…

— Махнемся на футболку!

Я безнадежно развел руками. От этого андеграунда родители бы просто офигели.

— Настоящее искусство никому не нужно, — гордо констатировал художник, и добавил после небольшого раздумья: — В этой стране.

Картина исчезла.

— Всякую пошлятину смотрят часами, — сказал художник с болью в голосе, — Глазуновых всяких… а вот настоящее искусство…

Мне стало жаль волосатого художника, так что я чуть было не подарил ему футболку с «Iron Maiden». Но все же не подарил, Витёк стоял рядом и с подозрением на меня косился.

Торговля шла бойко — художники, поэты, металлисты и эзотерики — всем хотелось черных футболок с иностранными надписями.

Отметить сделку зашли в кафе «Мороженное».

— Откуда у неформалов бабки, я понять не могу? — удивлялся я.

— Крутятся, — равнодушно сказал Витёк. — Я двоих узнал, они в кабаке «Юбилейном» играют по вечерам. А может кто на похоронах играет. Еще музыкой барыжат, кассеты, записи, пласты. Цены там — закачаешься! «Я не сплю, я не ем, я коплю на «Бони М». Музыка, кстати, интересное направление, я бы сам хотел заняться, но не разорвешься же! Эзотерики лекции читают. Ясновидящие будущее предсказывают. Художники пейзажи малюют и продают на барахолке. Или портреты на заказ. Крутятся как могут. А вообще, пацаны, есть новость важная.

— Хорошая или плохая? — поинтересовался Валерка.

— С какой стороны посмотреть, — сказал Витёк загадочно. — Вроде бы и хорошая, но…

— Да говори уже, не томи! — выпалил я.

Витек выдержал драматическую паузу и только потом заговорил.

— Батя рассказывал, — сказал он важно, — Открылись первые кооперативы.

— Это чего такое? — заинтересованно спросил Валерка.

— Это революция! — патетически вскликнул Витёк. — Это все меняет, вообще все! Теперь официально можно заниматься производством, парни! Те же маечки шить. Или джинсы. Вы представляете, что сейчас начнется?

— Представляем, — скучно сказал я. — Множество заинтересованных людей ломанется в эту нишу, нашьют хренову тучу джинсов и футболок, забьют ими все барахолки и комиссионки, насытят имеющийся спрос и тогда нам, Витюша, придется гоняться за покупателями. А не покупателям за нами. А это совсем другая история…

— А ты откуда такой умный? — насторожился Витя. — Тоже с батей разговаривал?

— Нет, — сказал я. — Я ж тебе говорил, что скоро будем легально торговать. А ты не верил. Ну и вот.

— Ты не гони, — не хотел сдаваться Витёк, — торговать легально пока еще нельзя. Только производить. И сдавать в торговые сети, я так понимаю.

— Валерию Александровичу, — подсказал я.

— Ну да, ему, — сказал Витя задумчиво. — Но не только ему, он не один же…

— Ладно, что еще слышно за эти кооперативы? — спросил Валерик.

— Пока еще там все не так просто, — ответил Витя. — У них там налоги будут… серьезные. И вообще, чем-то можно заниматься только в свободное от работы время, где-то числиться все равно обязан. Только я так думаю — налоги и все остальное, это все хрень. Люди вообще нелегально работали сколько лет, свободой и жизнью рисковали! Чего они, не придумают, как от налогов отмазаться?

— А чем вообще можно заниматься? — Валерик явно заинтересовался новостью.

— Батя говорил — ремонт, общественное питание, изготовление шмоток и обуви, еще чего-то такое, я уже не помню… Ах, да! Им кредиты дают! От госбанка.

— Какой процент? — спросил я. — Кредиты — это интересно.

— Вроде бы три процента годовых, — сказал Витёк. — Батя говорит, что уже открывается первое кооперативное кафе. Все у них согласовано, помещение получили, кредит взяли, устав зарегистрировали…

— Три процента — это, считай, даром, — сказал я мечтательно. — Какой у нас средний процент прибыли?

— Под сто процентов, — сказал хорошо разбиравшийся в математике Витёк. — Ну а че? Это если в среднем. С джинсов меньше — семьдесят пять процентов максимум.

— Ладно, господа-бизнесмены, — сказал я, — в связи со вновь открывшимися обстоятельствами… чего делать-то будем?

Друзья молчали. Думали. Первым подал голос Валерик, который, похоже, не надумал ничего интересного:

— Делать? А что мы можем сделать, Лёх? Это ж серьезная история. Не пару кроссовок перепродать. А у нас выпускные экзамены на днях. А потом — вступительные.

— Валера, — сказал я очень спокойно, — уже сейчас ты зарабатываешь больше учителя физкультуры. На которого тебе пять лет учиться предстоит. Так?

— Ну так, — согласился Валерик. — И что же?