Капитализм и свобода

Почему же в свете вышесказанного бремя приведения доказательств от противного по-прежнему лежит на тех из нас, кто выступает против государственных программ и пытается уменьшить несоразмерно большую роль государства? Предоставим слово для ответа Дайси: «Положительный эффект государственного вмешательства, особенно в виде законодательства, является прямым, немедленным и так сказать, зримым, тогда как его дурные последствия являются постепенными, косвенными и скрытыми от глаз. Не помнит большинство людей и о том, что государственные инспекторы могут быть некомпетентными, небрежными, а в отдельных случаях даже и продажными людьми.; мало кто осознает ту неоспоримую истину, что государство помогает ликвидировать самовоспомоществование. Поэтому большая часть человечества чуть ли не по необходимости с незаслуженной благожелательностью относится к государственному вмешательству. Этому естественному предрассудку может противостоять только наличие в данном обществе. презумпции или предрасположенности к свободе личности, то есть к свободному предпринимательству. По этой причине простой упадок веры в самовоспомоществование — а подобный упадок является фактом — сам по себе представляет достаточное объяснение расширения законодательства, ведущего к социализму»^{48}.

Сохранению и распространению свободы ныне угрожает опасность с двух сторон. Одна опасность — ясная и очевидная. Это опасность внешняя, исходящая от злонамеренных кремлевских властителей, которые грозятся нас «похоронить». Другая — гораздо более утонченная. Это внутренняя опасность, исходящая от людей с благими намерениями и доброй волей, которые хотят нас переделать. Неспешность убеждения и примера в достижении будоражащих их воображение великих социальных преобразований внушает им нетерпение, они рвутся к использованию государственной власти для достижения своих целей и уверены, что им удастся добиться своего. Если они придут к власти, они не сумеют немедленно добиться своих целей и, кроме того, создадут такое коллективистское государство, от которого в ужасе отшатнутся и первыми жертвами которого станут они сами. Концентрацию власти невозможно обезвредить благими намерениями ее творцов.

Обе эти опасности, к сожалению, усиливают одна другую. Даже если нам удастся избежать ядерной катастрофы, кремлевская угроза вынуждает нас выделять ощутимую часть своих ресурсов на оборону. Важная роль государства как покупателя значительной части нашей продукции и единственного покупателя продукции многих фирм и отраслей промышленности уже приводит к концентрации опасной доли экономической власти в руках политических властей, изменяет климат, в котором функционирует бизнес, и критерии, необходимые для делового успеха, и с помощью этих и иных способов ставит под угрозу свободный рынок. Этой опасности мы избежать не можем. Но мы без нужды усугубляем ее, распространяя нынешнее широкое государственное вмешательство на области, не связанные с обороноспособностью страны, и принимая все новые государственные программы, от медицинского обслуживания престарелых до исследования Луны.

Как сказал однажды Адам Смит, «страну разрушить нелегко». Наша основная структура ценностей и переплетающаяся сеть свободных институтов способны выдержать многое. Я верю, что мы сумеем сохранить и распространить свободу, несмотря на размеры военных программ и на экономическую власть, сосредоточенную ныне в Вашингтоне. Но мы сможем добиться этого только в том случае, если осознаем грозящую нам опасность, только если убедим своих сограждан, что свободные институты предлагают более надежный, хотя временами и более медленный путь к достижению тех целей, к которым они стремятся, чем принудительная власть государства. Надежным предвестником этого стали проблески перемен, уже забрезжившие в интеллектуальной атмосфере.