Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»

Например, многие компании имеют разведку, контрразведку, военизированные подразделения. Управляющие разных уровней называются «офицерами». В своей текущей и долгосрочной деятельности компании пользуются такими документами (одобренными акционерами), как «тактика» и «стратегия компании». Даже в открытых документах корпораций и банков нередко фигурируют такие словосочетания, как «агрессивный маркетинг», «поглощение» (как «дружественное», так и «недружественное»), «захват рынка», «присоединение», «нейтрализация конкурента» и т. п.

В самих корпорациях устанавливается жесткий, можно сказать, тоталитарный режим – такой, который обычно государственные власти вводят лишь в условиях военного времени. Думаю, что современному россиянину не надо объяснять, что это такое. Любое отклонение от жесточайшей корпоративной дисциплины грозит увольнением или, в крайнем случае, – санкциями в виде лишения работника премий, понижения по службе и т. п. Поскольку многие «счастливчики», имеющие работу в таких корпорациях, пребывают на своем рабочем месте больше У суток, то можно сказать, что такие люди живут в условиях тоталитарного режима (мы сейчас не будем обсуждать, что из себя представляет жизнь человека в течение оставшейся части суток с точки зрения понятий о «демократии»).

На «недемократический» характер «рыночной экономики» обращают внимание многие авторы. Например, Валерий Подгузов пишет: «Если в эпоху рабовладения и феодализма тиранию осуществляли только латифундисты, феодалы и служители религии, а все остальные люди являлись их жертвами и заслуживали сочувствия, тем более когда боролись против тиранов, то в эпоху монополии рыночной экономики в мировом хозяйстве тиранами по отношению друг к другу становятся все участники рыночных отношений. Даже чернорабочие, поскольку и они превращаются в продавцов своей рабочей силы. Образно говоря, рынок, благодаря всепроникающей конкуренции, это война всех против всех (выделено мной. – В. К)»[1332].

На этом основании В. Подгузов делает справедливый вывод: «Следовательно, несмотря на всю демократическую демагогию по поводу неразрывности рынка и свободы, на самом деле либеральный рынок – наиболее тираничное явление в истории мировой экономики» [1333].

«Жажда денег» и расточительство «рыночной экономики»

В обществе, основывающемся на погоне за деньгами, производство имеет крайне низкую эффективность. Более того, эта эффективность может быть отрицательной, если принять во внимание:

– экологические ущербы от производства из-за стремления капиталистов экономить на природоохранных затратах;

– истощение природных ресурсов;

– медленное умерщвление людей отравленными (сегодня уже наполовину химическими) продуктами, вредными лекарствами и наркотиками;

– астрономические расходы на рекламу;

– безработицу;

– незагруженные производственные мощности;

– сокращающиеся сроки использования многих товаров длительного пользования (постепенно они превращаются в «одноразовые»);

– подкуп корпорациями властей за право не платить налоги и другие многообразные формы коррупции;

– уничтожение в условиях кризисов нереализованных продуктов для того, чтобы не допустить снижения цен;

– непомерные расходы на военные цели и содержание полицейского аппарата (для подавления социальных протестов) и т. п. и т. д.

Разве деятельность компаний и банков в условиях «денежной цивилизации» можно назвать «домостроительством»? Назвать ее «экономикой» можно только в порядке шутки или издевательства. Правильнее такую деятельность назвать «доморазрушением».

В «экономике», основывающейся на конкуренции, складывается буквально следующая ситуация: один с «сошкой», а семеро с «ложкой». Некоторые склонны в этом видеть высокую эффективность «рыночной экономики». Однако, наоборот, «рыночная экономика» тормозит развитие производительных сил, способствует росту безработицы, техническому застою, неполной загрузке мощностей. Получается, что в расчете на одного трудоспособного человека производится гораздо меньше продукции, чем если считать производительность труда в расчете на одного фактически занятого. Уже не приходится говорить о социальных, политических и морально-нравственных издержках подобной «эффективности».