Капитализм: Незнакомый идеал

Таким образом, защита потребителей с помощью законодательного регулирования - всего лишь иллюзия. Вместо того, чтобы оградить потребителей от нечестных бизнесменов, государство постепенно разрушает единственную надежную защиту, которая есть у потребителя: борьбу за репутацию.

Пока потребитель, таким образом, подвергается опасности, главной жертвой «охранительного» регулирования становится производитель, бизнесмен. Действия, подрывающие самую основу конкуренции за обладание репутацией, уничтожают рыночную стоимость доброй воли, которую предприниматель капитализировал годами. Это - настоящая экспроприация благосостояния, созданного честностью. Поскольку стоимость бизнеса - его материальная ценность - базируется на его возможностях приносить деньги, действия правительства, направленные на прямой захват предприятия либо на уменьшение стоимости его репутации, относятся к одной и той же категории - экспроприации.

Более того: законодательство по защите потребителей подпадает под категорию «превентивных законов». Бизнесмены подвергаются административному принуждению еще до того, как их обвинят в каком бы то ни было преступлении. В свободной экономике правительство начинает действовать лишь тогда, когда преступление уже совершено, либо потребителю был нанесен реальный вред. В подобных случаях потребитель оказывается под защитой уголовного законодательства.

Государственное регулирование не устраняет потенциально опасных людей с рынка; более того, именно благодаря ему их действия труднее обнаружить и легче скрыть. Более того, личная нечестность характерна для государственных служащих в той же мере, что и для любой другой группы населения. Нет гарантий, что чиновник или инспектор будут обладать отменным здравым смыслом, знаниями и личной честностью, - и нет нужды лишний раз напоминать, сколь опасным может быть наделение их практически неограниченной властью.

Отличительная родовая черта государственников - их глубоко укоренившееся недоверие к свободе и процессам, происходящим на свободном рынке. Однако борьба за так называемую «защиту потребителя» обнажает суть их взглядов с особенной ясностью. Предпочитая силу и страх убеждению и поощрению в качестве средства мотивации, они признают, что относятся к человеку, как к тупой скотине, живущей лишь сегодняшним днем, чьи реальные интересы - сделать дело кое-как и сбежать, разрушив все, что возможно. Они признают, что ничего не знают о роли интеллекта в производственном процессе, о широком интеллектуальном контексте и ориентации на перспективу, необходимых для того, чтобы управлять современным производством. Они признают, что не в состоянии осознать огромного значения моральных ценностей - движущей силы капитализма. Капитализм строится на личных интересах и чувстве собственного достоинства: он полагает главными ценностями честность и доверие, заставляя их работать на рынок, давая, таким образом, человеку возможность выжить благодаря его достоинствам, а не порокам. Поразительно, что именно эту, в высшей степени нравственную систему защитники социального государства хотят улучшить с помощью превентивного законодательства, вездесущих бюрократов и активно насаждаемой атмосферы страха.

10. Кому принадлежат радиоволны?

Айн Рэнд

Любой материальный элемент либо ресурс, для обретения ценности в человеческих глазах требующий приложения знаний и усилий, должен находиться в частной собственности, - как правило, у того, кто прикладывает знания и силы.

Особенно верно это в отношении вещательных частот и радиоволн, поскольку они становятся ценностью благодаря действиям человека, и де-факто не существуют без его усилий. В природе они - лишь потенциал, пронизывающий пространство, сквозь которое проходят волны.

Подобно двум поездам, которые не могут двигаться по одному и тому же участку железной дороги в одно и то же время, две программы не могут выходить в одно и то же время, в одном и том же месте на одинаковой частоте, не мешая друг другу. Не существует принципиальной разницы между владением землей и радиочастотой. Единственная проблема заключается в том, чтобы правильно применить право собственности в этой специфической сфере. Однако именно в этом американское правительство потерпело позорный провал, и последствия этой неудачи оказались воистину ужасными.

Не существует принципиальной разницы между вещанием и концертом: первое лишь транслирует звуки на большее расстояние и требует более сложного технического оснащения. Никто не рискнет утверждать, что пианисту принадлежат лишь его собственные пальцы и рояль, - а вот пространство концертного зала, через которое проходят звуковые волны от его игры, является «общественной собственностью», и поэтому, чтобы давать концерт, он должен получить разрешение от правительства. Однако подобный абсурд царит в нашем радиовещании.

Главный аргумент в поддержку утверждения, что радиочастоты должны быть «общественной собственностью», кратко изложил Джастин Франкфуртер: