Капитализм

— Ты такая безмозглая мразь, такое уродливое чмо, что в тебе совсем не осталось гордости? Ты готов унизиться перед нами, лишь бы тебя приняли в наш Круг? Ты думаешь, нам нужна такая тварь, как ты?

Холоден и зол был взгляд главы. В комнате воцарилась тишина.

Тесть смотрел в угол.

«Это испытание, — понимал Денис. — Это эмоциональное испытание. Что я должен сделать? Я должен взорваться и продемонстрировать свое возмущение, чтобы они поняли, что я не мразь?.. Или же…»

— Я сделаю все, Повелитель, — ответил он, взглянув в глаза главе Круга. — Единство должно базироваться на покорности. Все ради общей цели. Личность — ничто, организация — все.

Глава внимательно рассматривал его.

— Похоже, стоит допустить тебя к испытанию, — сказал он наконец. — Ты можешь нам пригодиться.

Он повернулся к остальным Избранным и щелкнул пальцами.

— Приведите девочку.

Избранные засуетились.

Через минуту в зал ввели хрупкую изможденную девочку. Грязная одежда, дырявая обувь. Опустошенный взгляд.

«Настя!» — воскликнул про себя Денис.

— Понимаешь, Денис, — говорил глава Круга, — все, о чем я говорил ранее, — невинные шалости. Они не привязывают человека к нашей организации, в них нет никакого содержательного стержня. По-настоящему человек становится верным только после испытания кровью.

«Может быть, просто ранить ее? — лихорадочно вертелось в голове Дениса. — Не попросят же они…»

— Убей эту девочку, — тихо сказал глава. — Вырежи ее сердце и принеси нам. Все вместе мы съедим его.

Голая девушка подала Денису кинжал на подносе. Рукоятка его была инкрустирована бриллиантами.

Денис вертел кинжал в руках и не двигался с места. Испуганная Настя растерянно смотрела на него.

— Какие-то сомнения, мальчик мой? — спросил глава.

— Она моя сестра, — глухо отозвался Денис.

— О, мы знаем это! — хохотнул могущественный Повелитель. — Для этого мы и привели ее сюда. Что, ты в чем-то сомневаешься? Тебе не по душе наша компания, тебе опротивел капитализм, ты вдруг сделался вонючим антиглобалистом? Ты не желаешь вступать в наш Круг? Не желаешь стать одним из Избранных? Я правильно тебя понимаю?

— Вы ошибаетесь, — ответил Денис. — Я сделаю все, что надо.

Он перехватил кинжал покрепче и приблизился к сестре.

«Жребий брошен, — думалось ему, — отступать некуда. Капитализм не простит этого. Она все равно не жилец».

— Дениска, — услышал он голос сестренки, — ты уведешь меня отсюда, да? Братик мой, так страшно здесь…

— Да, Настенька, — прошептал Денис в ответ. — Я уведу тебя. Тебе больше не будет страшно.

Он замахнулся и опустил кинжал на Настю.

На тропу войны

Командный пункт сибирских староверов базировался прямо в тайге. К центральному срубу, штаб-квартире лесных братьев, Максиму позволили приблизиться не ближе, чем на сто метров. Выскочили здоровенные амбалы с бородами и ружьями, скрутили. Он, впрочем, не сопротивлялся. Дело у него к староверам было.

— Кто таков? — оглядел сурового парня командир лесного скита.

— Максимом звать, — отозвался. — Дело у меня к вам.

— Что за дело такое? Баптистские брошюры продать хочешь? Ну, так мы тебя за это живо на вертеле зажарим. Правда, братцы!

— Правда!!! — гаркнула толпа бородатых мужиков.

Не то у Максима дело к лесным братьям, не то. Стал бы он за сотни километров ради такой ерунды в тайгу углубляться! Нужен ему… А впрочем, он и сам все расскажет.

— Автомат хочу у вас купить. Очень рассчитываю на вашу помощь.

— Ты гляди, ты гляди! — обвел глазами соратников командир. — Уж не автомат ли Калашникова модифицированный ты захотел, дитятко?

— Что-то в этом духе.

Хохотнул бородач.

— А с чего же ты решил, бестолочь, что мы его тебе продадим? Думаешь, у нас здесь фабрика по производству автоматов?

— А я очень вежливо просить буду. Да к тому же у меня цели благие.

— На большой дороге деньги с честных людей сшибать?

Думает Максим — говорить, не говорить. А, решил, честность — лучшая политика.

— Революцию я затеял. Капитализм хочу свергнуть.

Долго ржали над ним лесные мужички.

— Да куда тебе с капитализмом тягаться, сопля зеленая?! Капитализм — это же не человек какой-то, это явление, его одним автоматом не свергнешь.

— Пусть и не свергну, зато по моим следам другие пойдут. Нет сил больше жить в этой бесчеловечной системе. Я автомат не просто так прошу, живыми рублями за него расплачусь. Все сбережения свои отдам. Помогите мне, люди добрые. Знаю я, что и вам капитализм не мил, знаю, что притеснения вы от него терпите. На вас одна надежда.