Капиталократия и глобальный империализм

Особую роль в этом процессе сыграли Маршаны, исполнявшие заказную функцию финансовой капиталовласти США в сфере искусства. Возникла система аукционов – как механизмов регулирования цен на произведения искусства. Вот как об этом пишет А. Медведев. «Маршаны, занимающиеся торговлей новым искусством, установили и новые правила. Художник, внесенный в каталоги аукциона, уже неволен произвольно назначить цену за свои работы для покупателя, решившего приобрести у него работу помимо аукциона. Покупатель знает, что выше определенной суммы этот художник не может назначить цену и, не вступая в торги с художником, он всегда купит его работу у маршана за твердую цену (наше замечание: «маршанские» аукционы предстают как инструмент капиталократии, управляющие потоками арт-капитала и его стоимостью, С. А.). Если художник не пожелает, чтобы сделка сорвалась, он оценит свое произведение согласно стоимости аналогичного, внесенного в каталоги аукциона. Маршан держит художника не только на жестком поводке цены – также устанавливается предпочтительная тематика» (с. 19). И здесь мы сталкиваемся с явлением, которое мы назвали капиталорационализацией искусства. Финансовая капиталократия начинает задавать стиль искусства, его доминирующие образы, иногда даже цветовой выбор. И если приезжавшие в начале 30-х годов в Европу американские скупщики картин требовали от художников картин с цветами, то маршаны эти требования переводили в свои требования к художникам. «Пожалуйста, пишите букеты, гирлянды, веночки, клумбы – лишь бы были цветы. Пишите в любой манере, но цветы. Вспоминается байка про Форда, – пишет А. Мельников, – который, отвечая на вопрос дизайнеров, какого цвета может быть автомобиль, говорил: можете красить в любой цвет, лишь бы был черный. Там, где речь идет о прибыли, художнику не позволяют вольностей» (с. 19).

Мировая капиталократия таким образом стала создавать систему монетарных ценностей искусства, не совпадающую с их подлинными ценностями по меркам ценностей человека, более, приветствующих «расчеловечивание человека», его распредмечивание на языке искусства.

Уже «кубизм» в начале ХХ века стал подкармливаться капиталократией. Молодой Пикассо был поддержан Волларом, за спиной Брика стоял «делец» Вильгельм Уде. С 1906 года покровителями Пикабиа, Дюшана и Пикассо стали американские бизнесмены Вальтер Аренберг и Альфред Штиглиц.

Уже в 20-х годах на «рынках арт-капитала» стали играть аналогично играм на «рынках ценных бумаг». Пример: Канвейлер в 1925 году скупил множество картин кубистов и «диких». Затем он «выбросил» на рынок всю свою коллекцию, что привело к колоссальному падению цен на картины художников новейшей школы. Картины Пикассо можно было купить за 300400 франков. Возникли возможности спекуляции на поднимающихся модных течениях, которые сразу же были оформлены. Подробный анализ этих процессов выполнен А. Медведевым (1999), мы же только воспользовались рядом примеров из этого анализа.

Следует подчеркнуть, что внедрение рынка в мир искусства («вшивого рынка» по А. Пушкину), привел к его поведению, какое характерно для товарного рынка. Произошла товарно-денежная фетишизация предметов искусства, как процесс становления того монетарного мира (в Новом Мировом Порядке), который и необходим для реализации капиталовласти. И здесь Капитал-Бог создает свою неорелигию. В моменты кризисов перепроизводства «картины» также сжигались, как и сжигались мешки с кофе (или топились в море). Когда Жорж Руо получил от наследников Амбруаэ Волара 315 картин кисти. художника Жоржа Руо, то это означало их перепроизводство и обесценение. Чтобы этого не произошло, Жорж Руо в присутствии нотариуса произвел для кинохроники съемку колоссальнейшего «аутодафе» сожжения всех своих 315 картин (А. Мельников, 1999, с. 21).