Капитан

Жаль, что сейчас на надстройке нельзя нарисовать красную звезду с количеством уничтоженных мин в центре, такое начнут практиковать только в сорок втором году. А ведь как хочется! Наше первое траление и такой результат! По мнению нашего минёра, мин немцы скинули всего двадцать штук, самолёты могут брать всего по две штуки за раз и скидывать их на парашютах или без них с малой высоты. Те две, которые мы не смогли найти, скорее всего упали на наше же минное поле, ну а одна забрала свою кровавую жертву. Я не знаю, прав он или нет, но нам есть чем гордиться. Мы входим в порт Архангельска где на рейде стоят остальные суда нашего конвоя, который мы так и не смогли догнать. Я уже связался по рации с Дружининым и доложил ему о том, что с нами было за время пути, он рад нашему приходу хотя по его голосу я понимаю — в полном составе он нас не ожидал увидеть. Основной конвой тоже попал под бомбёжку и в отличии от нас один из транспортов был сильно повреждён, хотя и остался на плаву, поймав бомбу баком, а второму наделали пробоин осколки от близкого разрыва. Ну что же, его ожидания не оправдались, и я этому рад.

— Чего думаешь Витя, что дальше то будет? — стоящий рядом со мной Иваныч умиротворённо курит трубку, поглядывая на приближающийся незнакомый порт.

— Поживём-увидим, но ничего хорошего я не жду — сказал я правду своему помощнику. Впереди долгая война, а мы только начали свой путь.

Глава 9

Американские сухогрузы уходили обратно на Дальний восток груженные лесом. Их разгрузили и загрузили быстро, торопились все, и сами капитаны транспортов, и Дружинин, и начальство порта, но больше всего торопил всех торговый атташе Американского посольства, который в эти дни был в Архангельске. Наш караван возвращался домой, пока это было ещё возможно. Возвращались все, но только не «Шторм».

Сдвоенный взрыв морских мин практически под кормой бывшего китобойца не обошёлся без последствий. В тот день, когда мы шли по минному полю «Шторм» держался, как боец получивший ранение, но знающий, что никто не сможет его заменить за пулемётом или на боевом посту, тральщик был в строю до самого конца, сообщив командиру о том, что он ранен только в конце боя. Не было течей, двигатель работал нормально, судно казалось исправным, но это было не так. Повреждения были, и они были значительными — огромная вмятина на днище, трещины в шпангоутах и дизель, который сорвало с фундамента и сдвинуло на пару сантиметров в сторону. Из-за того, что траление шло на малом ходу мы практически не заметили повреждений, но стоило только дать средний ход при входе в порт, вибрация от незначительного смещения вала дала о себе знать, тральщик показал своему капитану, что пора бы и позаботиться о раненном товарище. И вот теперь мы снова, в который уже раз на ремонте, а наш караван уходит без нас…

— Все будете представлены к наградам! Ты молодец Витя, я в тебе не ошибся! — в тот день в порту нас встречало много народа, и когда все гости покинули тральщик, ко мне и подошёл Дружинин. Кап раз выглядел исхудавшим и осунувшимся, хотя мы и шли в одном караване, но не видели друг друга уже пару месяцев — все вы молодцы!

— Тут не поспоришь, что есть, то есть — скромно согласился я со своим начальником, из-за которого попал на войну. Я вообще тогда был настолько уставшим, что даже появление на борту бывшего китобойца командира Беломорской военно-морской флотилии контр — адмирала Долинина не вызвало у меня абсолютно никакого волнения.

— Товарищ, контр-адмирал, тральщик Т-66 проводку и сопровождение транспортов в порт Архангельска, а также траление фарватера порта Архангельск завершил успешно! Конвойные суда повреждений и потерь не имеют, отбито две воздушные атаки немецких бомбардировщиков, вытралено и уничтожено семнадцать морских якорных мин, фарватер расчищен. Потери экипажа, один раненый, тральщик имеет повреждения в результате близкого разрыва двух морских мин, в данный момент технические службы уточняют размер повреждений! Старший лейтенант Жохов доклад закончил!

— Молодец сынок! За успешное выполнение боевого задания выражаю экипажу горячую благодарность! — контр-адмирал доволен, смотрит на меня как на родного сына, аж слёзы умиления на глазах, хотя «папаше» явно меньше сорока лет.

— Служим советскому союзу! — ответил тогда я ему, лишь бы от меня отвязались.

— Сразу видно, что кадровый, боевой! — похвалил меня большой начальник, одобрительно взглянув на мой орден, сверкающий на груди, а возразить ему никто не осмелился. Знал бы я тогда, чем это всё для нас обернётся, я бы ему на «фене» докладывал, а орден бы спрятал в каюте!