Капитан

— Кроме оружейной темы есть планы разрабатывать энерговычислительные устройства: автопилот, бортовые системы управления огнем и так далее.

— Весьма любопытно. Но как вы это себе видите?

— В основе будет лежать артефактная система с энергоструктурами высокой сложности.

— Но как она будет получать питание?

— Тут есть два варианта. Или это будет симбиоз с одаренным пилотом, или будут применяться адаманты.

— Второй вариант понятен, но трудно реализуем в силу конечного числа стелларов и их крайне высокой ценности.

— С первым примерно так же, — вставил свои пять копеек Сикорский. — Одаренные пилоты на деревьях не растут!

— Безусловно, машины с адамантами будут единичными, — кивнул Март. — Возможно, только на флагманских кораблях или на земле, в центре управления стратегическим районом ПВО.

— Продолжайте, молодой человек, — поощрительно улыбнулся министр. — Начало звучит многообещающе…

Зимин, внимательно слушавший беседу, предпочитал отмалчиваться, понимая, что происходящее является своего рода экзаменом. И что министр с главкомом желают определиться со своим отношением к «молодому дарованию», в том числе и на предмет дальнейшей его поддержки или, если без ложных сантиментов, использования в своей политике и стратегии.

— Конечно, куда перспективнее искать возможность генерировать энергию без помощи стелларов, — продолжал Март.

— Пока на это способны только одаренные.

— Не совсем так. На Востоке мало людей с даром, а адамантов и того менее, и все же они ухитряются изготавливать подчас довольно сильные артефакты!

— И что же вы предлагаете?

— Господи, но это же очевидно! Если мы отстали, так надобно нагонять. Потенциал таких устройств, на мой взгляд, огромен, и было бы большой ошибкой игнорировать имеющийся опыт. Понятны и основные направления работы. Средства связи, вычислители, системы управления, целеуказания. Разработка источников питания для артефактов. И общая теория плетений, если рассматривать их как систему архитектуры и особого языка программного кода.

— А в этом есть смысл, — задумчиво кивнул Колчак. — Однако хватит ли вам знаний? Не обижайтесь, но вряд ли в Порт-Артурской школе пилотов так уж хорошо преподавали артефакторику.

— А где в России ее хорошо преподают? — парировал Март.

«Это хорошо, что он про наш приют не вспомнил… Вот был бы афронт».

— А мне нравится этот молодой человек, — захохотал Сикорский. — Как он вас, Александр Васильевич, уел? И что характерно, вполне справедливо. Кой черт изучать труды наших профессоров, если они ничего не достигли в своем деле. Может, и впрямь лучше начать с чистого листа?

— Положим, в этом вопросе вы правы, — без улыбки ответил адмирал.

За широким окном прошумел винтами воздушный бот — весьма распространенный в столице империи транспорт. Конечно, его нельзя было назвать общедоступным, но многие государственные учреждения и частные корпорации имели в своем штате подобные средства передвижения. Во всяком случае, ни министр, ни адмирал не проявили ни малейшего неудовольствия по поводу возникшего неудобства.

Скорее напротив, вынужденная пауза пошла переговорам на пользу. В позах, жестах и взглядах ясно проступила особенно заметная на фоне первоначального напряжения расслабленность. Атмосфера в кабинете явственно потеплела, а «экзаменаторы» и «соискатель высокого доверия» за недолгий, в сущности, разговор определенно смогли найти общий язык.

Эти признаки без труда «читались» Колычевым. Раззадоренный первым, пусть и относительным, но все же успехом, Март решил ковать железо, пока оно горячо, а заодно столбить за собой новые перспективные направления.

— Это еще не все, господа. Уверен, что и тема многолопастных винтов в импеллерах очень перспективна. Потому что обеспечит повышение боевой живучести узла. Смотрите, например, потеря одной лопасти в результате попадания для трехлопастной конструкции — мгновенная и безусловная остановка или поломка; для четырех лопастей — жуткая вибрация, срочная остановка. В крайнем случае — попытка протянуть пару минут ценой заведомого разрушения всей «обвязки» выходного вала. А вот шесть-восемь лопастей дадут совсем другую картину. Выбьет одну — не страшно. Тряска, шум, но жить можно. Появляется возможность «поправить на скорую руку», сняв лопасть симметрично разбитой, пусть и ценой потери части тяги. Наконец, шестнадцать-двадцать лопастей: рычит громче, тянет хуже, при случае есть возможность отбалансировать.

Далее, многолопастный винт повышает число оборотов ротора, что также повышает боевую живучесть: делает импеллер легче, разгружает силовой привод, винтомоторная группа становится менее чувствительна к повреждениям. На большом, массивном роторе, что важно, можно установить много коротких и жёстких лопастей. Это позволит выдавать очень большие обороты, не особо затрудняясь балансировкой или потерей пары-тройки лопастей, так как центр тяжести всё равно остаётся в пределах ротора, биение и, соответственно, вибрации увеличиваются, но не критично. До базы дотянуть не вопрос вообще. Резкое повышение оборотов — это тоже путь к повышению боевой живучести.