Капитан

– В Бастилию, дорогой мой, – усмехнулся Ринальдо. – Как принца де Конде!

И через час Лаффема был в камере…

Этим утром епископ Люсонский долго совещался с таинственным монахом-капуцином, которого иногда принимал у себя. Епископ звал своего гостя отцом Жозефом. После ухода монаха Ришелье долго пребывал в задумчивости.

«Итак, – размышлял он, – Лаффема посадили в Бастилию. Неужели Кончини перестал мне доверять? Значит, это начало войны?»

Несколько минут Ришелье медленно прогуливался по залу. Затем епископ надел перчатки, прикрепил к поясу шпагу и уверенным шагом вошел в комнату, где было лишь одно окно – слуховое. В эту комнату вчера поместили Марион Делорм. Красавица казалась немного бледнее, чем обычно, и все же она улыбалась.

«Как я устал от этой улыбки!» – подумал Ришелье.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. В глазах Ришелье полыхала любовь, смешанная с презрением.

– Позавчера я предложил вам миллион, – без всяких вступлений начал епископ. – Кроме этого, особняк в Париже и загородный дом. Я обещал подарить вам любые драгоценности, какие вы только пожелаете…

Марион расхохоталась.

– Да! – воскликнул Ришелье. – Именно таким и был ваш ответ.

– Простите меня, господин епископ, – ответила женщина, по-прежнему смеясь, – но вы выражаетесь, как нотариус. Это не объяснение в любви, а опись имущества!

Ришелье побагровел. Он чувствовал себя униженным.

– Может быть, вы соизволите присесть, монсеньер? – нежно спросила Марион. – Нет? Ну, что же! В таком случае позвольте мне сидеть перед моим пастырем!

– Вчера, – продолжил Ришелье, – я предупредил вас, что вам предъявят обвинение в государственной измене. Вы участвовали в заговоре, и все доказательства собраны…

Марион снова залилась звонким смехом.

– Да! – скрипнул зубами Ришелье. – Во второй раз вы ответили мне точно так же.

– Сами посудите, ведь теперь вы говорите, как судья! – произнесла женщина. – Это не объяснение в любви, это обвинительная речь!

Ришелье почувствовал, как в его душе закипает ярость.

– Итак, монсеньор, позавчера была опись, вчера – обвинительная речь, – сказала Марион. – Что же я услышу сегодня?

– Сегодня я не буду ни нотариусом, ни судьей, – мрачно ответил Ришелье.

– Значит, вы будете палачом? – холодно осведомилась красавица.

Ришелье отшатнулся, словно его хлестнули по лицу. Он опустил голову, но через секунду снова поднял ее. Лицо епископа страшно исказилось. Марион встала.

– Палачом? – медленно произнес Ришелье. – А почему бы и нет?

Марион была отважной женщиной. В ее глазах вспыхнуло пламя – пламя бунта. Ришелье попятился. Марион наступала на него.

– Пусть будет так! – воскликнула она. – Я могу выбирать, поцелуй смерти на моей шее или ваш поцелуй на моих губах. Что ж! Я предпочитаю первый!

– Нет! – вскричал Ришелье. – На эшафот взойдешь не ты! На плаху ляжет голова того, кто тебе дорог! Это будет твой любовник! Слушай: Сен-Мар в моих руках. Теперь только ты можешь спасти его!

Марион Делорм задрожала. Она прошептала:

– Бедный мальчик! Любовь, которую я начала к нему испытывать, не принесет ему счастья!

Ришелье заметил, Что происходит с его пленницей, и подумал:

«Теперь она моя!»

– Послушайте, Марион, – продолжал епископ. – Вы разбили мое сердце. Тем хуже для вас! Вашего любовника я ненавижу. Хотите знать, что я сделаю? Отправлюсь в Лувр, пойду к королю, объявлю ему, что раскрыт заговор герцога Ангулемского, и докажу, что маркиз де Сен-Мар – один из самых ярых сторонников сына Карла Девятого! Этим же вечером ваш любовник окажется в Бастилии и вскоре предстанет перед судом. Может быть, вы и теперь находите, что я выражаюсь как нотариус или как судья? А может быть, это и есть то самое объяснение в любви, которое вам так хотелось услышать?

И в третий раз Марион рассмеялась.

– Объяснение в любви? Скажите лучше – донос шпиона! – воскликнула она. – Если бы здесь был маркиз де Сен-Мар, он поговорил бы с вами так, как вы заслуживаете. Но поскольку его нет, то вам отвечу я!

Марион резко шагнула вперед и дала епископу звонкую пощечину.

Герцог даже не шевельнулся. Пощечина, полученная от женщины, – это же почти ласка…

– А теперь уходите, – решительно потребовала Марион.

– Ухожу, – ответил Ришелье. Он был спокоен, однако его тон заставил Марион содрогнуться от ужаса. – Но на прощание хочу вам сказать, что вы только что приговорили Анри де Сен-Мара к смерти. Пусть он попробует избежать ее, если сумеет… Завтра или через неделю, через год или через десять лет – но я приведу приговор в исполнение.

Побледневший епископ поклонился и вышел. «Тебе аукнется эта оплеуха, Сен-Мар!» – подумал он.

Ришелье спустился на первый этаж и подошел к двери комнаты, где был заточен Сен-Мар. Епископ взглянул в потайное окошко. Первое, что бросилось ему в глаза, – это переломанная мебель. Затем он заметил лежавшего в углу молодого человека.

Ришелье улыбнулся, закрыл окошко и удалился. Минуту спустя он вскочил на коня и помчался в Лувр.