Капитан

«Мне предстоит, – подумал он, – увидеть повторение сцены, происходившей в «Сороке-воровке». Здесь гнездо заговорщиков. Герцог Ангулемский хочет стать королем. Герцог де Гиз хочет стать королем. Принц Конде хочет стать королем. Сколько королей на одно королевство! А как же быть с Его Величеством Людовиком XIII? Его низложат? Бедный малыш1. Мне он нравится куда больше, чем все эти господа, вместе взятые!»

Внезапно шевалье обнаружил, что находится в довольно просторном подземелье четырехугольной формы. Откуда-то доносился смутный гул голосов. Прямо напротив того места, где стоял Капестан, начиналась вторая лестница, ведущая куда-то еще ниже. С правой стороны виднелась распахнутая дверь; с левой их было целых три, причем лишь средняя – закрыта.

Именно за ней и слышался шум. Капестан направился к этой двери, намереваясь толкнуть ее, но тут чей-то голос громко произнес:

– Никто не знает, как проникнуть во дворец, мы можем говорить здесь без опаски. Но раз принц выразил такое желание, выйдите на всякий случай, Сен-Мар, и побудьте у лестницы.

– Слушаюсь, монсеньор, – ответил хорошо знакомый Капестану баритон маркиза.

Однако и первый голос показался шевалье знакомым! Повинуясь инстинкту, юноша юркнул за одну из раскрытых дверей – и сделал это как раз вовремя; в четырехугольном подвале появился Сен-Мар и поднялся на свой пост по той лестнице, по которой только что спустился Капестан.

«Мужчина, отдающий распоряжения, – подумал шевалье, – должно быть, сам герцог Ангулемский! Но ведь это именно тот дворянин, который хотел меня убить в Медонском лесу! Отец девушки, которую я люблю больше жизни! Человек, которого я пришел спасти! О! Мне необходимо во всем разобраться – пусть даже я поплачусь за это головой!»

Шевалье выскользнул из своего укрытия и вдруг застыл, как вкопанный. Сен-Мар, выходя, оставил приоткрытой дверь таинственной комнаты, где собрались заговорщики. И Капестан по костюму признал человека в маске, нанесшего ему оскорбление на медонской дороге! Значит, это и в самом деле был Карл Ангулемский!

А герцог, между тем, заговорил вновь:

– Господа, мы возглавляем мощное движение… и уже завтра утром нам следует быть готовыми к реши тельным действиям! Ибо сегодня ночью король Франции будет отравлен!

Последние слова громом прогремели в ушах у Капестана, и из груди шевалье невольно вырвался ужасный крик. В комнате, где находился герцог Ангулемский, на мгновение воцарилась тишина, а затем восемь человек с воплями бросились к двери.

– Капестан! – взревел герцог Ангулемский, узнав шевалье. – Негодяй! Сейчас ты умрешь!

– Смерть ему! – раздался сзади голос Сен-Мара.

В любой другой ситуации все эти дворяне, принадлежавшие к знатнейшим родам Франции, сочли бы за бесчестье напасть ввосьмером на одного-единственного противника. Но этот человек раскрыл их тайну. На карту была поставлена жизнь, и все понятия о рыцарстве перестали для них существовать.

А в мозгу герцога Ангулемского молнией сверкнула мысль, что Леонора Галигаи заманила его в ловушку! Ловушкой были ее клятвы и обещания поддержать заговорщиков! Ловушкой было и письмо Лоренцо, доставленное два часа назад!

– Это шпион Кончини! – воскликнул претендент на трон.

Капестан же, едва увидев, как распахнулась настежь дверь и как сверкнули шпаги дворян, ринувшихся на него, словно полчище демонов, мгновенно обрел все свое хладнокровие. Отпрыгнув в сторону, шевалье выхватил шпагу, и его великолепное мулине заставило атакующих отпрянуть назад. Но внезапно послышался громкий треск, и шевалье обнаружил, что держит в руке обломок шпаги. Клинок не выдержал стремительных движений юноши и разлетелся на куски!

Под сводами подземелья прокатился клик радости и злобного торжества… Восемь шпаг нацелилось в сердце Капестана. Расхохотавшись, молодой человек скрестил руки на груди, чтобы принять смерть с отвагой Капитана из комедии, и мысленно произнес:

«А ведь я приехал в Париж искать удачу!»

Пока карета катила к Лувру, Кончини ни на секунду не выпускал из рук драгоценный флакон, который принес ему Ринальдо.

В сопровождении своих дворян Кончини поднялся по лестнице, ведущей в покои королевы-матери. Внезапно маршал нахмурился. Гвардейцы не отсалютовали ему, а капитан Витри не соизволил даже оглянуться при его появлении.

Кончини, приблизившись к капитану, бесцеремонно хлопнул его по плечу.

– Ну, мой славный Витри, – проговорил маршал, – как прикажете это понимать?

– Я всего лишь исполняю приказ, монсеньор, – ответил офицер. – Мне были отданы соответствующие распоряжения.

Фаворит попятился, охваченный страшным предчувствием. Неужели он слишком поздно приступил к осуществлению плана, который должен был привести его, Кончини, на трон? Неужели Людовик XIII заподозрил маршала д'Анкра в измене?