Капитан

К Людовику спешила целая толпа. Тут был Витри со своими гвардейцами; тут был Орнано, кричавший, что город успокоился, как только стало известно о решении Конде сдаться королю; тут был неведомо откуда возникший Ришелье; тут был Люин, выползший из задних комнат; тут был Кончини, примчавшийся, чтобы поцеловать государю руку; тут была Мария Медичи, кинувшаяся к сыну с распростертыми объятиями. А у стен топталось множество сеньоров, уже давно не появлявшихся во дворце, шумели делегации от горожан, поторопившихся заверить монарха в своей преданности… Все королевство, впервые с тех пор, как воцарился Людовик XIII, явилось в Лувр, чтобы почтительно склониться перед своим юным повелителем.

В течение двух часов стены дворца дрожали от оглушительных криков: «Да здравствует король!» За эти два часа принц Конде познал всю горечь унижения, услышав больше всего оскорблений от тех, кто накануне заискивал и лебезил перед ним.

Наконец придворные один за другим начали удаляться. Но Ришелье успел увидеть Капестана – и побледнел! Кончини успел увидеть Капестана – и бросил на Ринальдо выразительный взгляд.

Глава 12

Вот так принц Конде был арестован в том самом Лувре, куда собирался войти как полновластный хозяин. Витри передал принца в руки маршала де Темина, который вместе с двадцатью дворянами дожидался финала сей необычной сцены. Темин препроводил арестованного в карету – и часом позже Анри де Бурбон, принц де Конде стал всего лишь номером четырнадцатым в Казначейской башне Бастилии.

Витри удалился из королевских покоев, бросив на Капестана странный взгляд; за Витри последовал Люин, тоже внимательно посмотрев на шевалье. Старый маршал Орнано, покинувший кабинет короля последним, шепнул Капестану на ухо:

– Молодой человек, если вы не выйдете отсюда первым фаворитом Его Величества, советую вам бежать из Парижа со всех ног: обеспечьте расстояние этак в сотню лье между вашей грудью и нацеленными в нее кинжалами!

И, повернувшись к Людовику, старик добавил:

– Сир, арестовать надо было вовсе не Конде.

– Да? А кого же? Конечно, Гиза? – возбужденно осведомился подросток.

– Нет, сир, Кончини, – холодно ответил маршал и скрылся за дверью.

И вот юный король и шевалье уже второй раз остались с глазу на глаз. Но теперь тревога одолевала Капестана, а Людовик сиял.

– Сперва, – попросил он, – расскажите мне об отряде лжегвардейцев, которым командовал мой кузен Конде. Вечером нам доложил об этом маскараде господин де Ришелье.

– Сир, – ответил шевалье, – будет лучше, если я расскажу вам все с самого начала и по порядку… Итак, началась эта история в убогой гостинице на улице Вожирар…

– Погодите, шевалье, – прервал его король, три раза позвонив в колокольчик, – полагаю, за столом нам будет удобнее…

В передней, видимо, уже ожидали этого сигнала: двойные двери распахнулись, в комнату шагнул офицер в парадной форме и при шпаге и громко прокричал:

– Ужин для Его Величества!

За офицером вошли четверо стражников с алебардами, за стражниками четверо придворных внесли стол; шествие замыкала еще четверка стражников. Стол поставили в центре комнаты. Гвардейцы выстроились вдоль стен и замерли. Стол, застеленный великолепной скатертью, был уставлен сверкающими приборами и золотыми кубками; свет двух канделябров с шестью зажженными восковыми свечами играл на хрустале графинов, наполненных старым, отливающим рубином бургундским, и на серебре крышек, лежавших на множестве заполнявших стол блюд.

Капестан был поражен; жутко голодный юноша бросил на изобильный стол откровенно завистливый взгляд, вдохнул соблазнительные ароматы и подумал:

«Что ж, королевская жизнь тоже не лишена приятностей. Будь я повелителем Франции – я бы разделался с этим ужином по-свойски. Жаль, что я всего лишь шевалье де Капестан…»

Однако в кабинете находился еще один человек, пораженный не менее Капестана: это был сам король. До сих пор свои обеды и ужины он вкушал в трапезной за кое-как сервированным столом. Людовик XIII на минуту призадумался.

– Почему мне принесли еду сюда? – поинтересовался он. – И что это за церемониал?

– Сир, – ответил чей-то льстивый голос, – являясь главным интендантом Лувра, я приказал подать Вашему Величеству ужин в кабинет. Что касается церемониала, то именно так надлежит обставлять трапезы великих монархов!

Перед Людовиком XIII в низком поклоне согнулся тот, кого маршал Орнано недавно посоветовал арестовать: Кончини! Шевалье вздрогнул и рука его невольно потянулась к шпаге, но Кончини, явно не желавший замечать Капестана, уже удалялся, пятясь и не распрямляя спины. Король жестом приказал стражникам и придворным покинуть кабинет.

– А кто же будет прислуживать вам за столом, Ваше Величество? – удивился офицер.

– Никто! – ответил король. – Я поступлю, как мой отец в ночь перед битвой при Арке: обслужу себя сам! Садитесь, шевалье, вот сюда, напротив меня – и давайте поедим!

Лувр тотчас же облетела весть: король посадил с собой за стол молодого шевалье де Капестана.

Бледный Кончини уже промчался через три зала.