Капитан

Последняя его телеграмма не отличалась многословием и выглядела, как и обычно. «Пришлите шесть коров двух овец трех поросят двадцать одну индюшку». В Шанхае после получения телеграмм ему отправляли на французском или английском пароходе указанное количество животных. Под коровами подразумевались броненосцы, под овцами — броненосные крейсера, под поросятами — бронепалубные, а под индюшками — миноносцы. Их число обозначало, сколько конкретно вымпелов готовы выйти в море прямо сейчас. У Моку имелись и другие обозначения, помогающие сориентировать командование по поводу тех или иных кораблей, их поломок и даты выхода в море, а также основных фактов, касающихся армейского гарнизона и их орудий. Все работало, как часы, русские вели себя до безобразия самоуверенно, обманывать таких было легко и радостно. И хотя японец прекрасно понимал, что он всего лишь один из винтиков большого механизма, причем винтик достаточно скромный и незаметный, работу свою делал на совесть.

Изображая требовательного, но одновременно доброго Ли Юйсяня, Моку Кудо с немалым достоинством взял рикшу и доехал до кирпичного двухэтажного здания телеграфа. Внутри, как и всегда было людно. Морские и армейские офицеры, гражданские лица, чиновники всех мастей, купцы, иностранцы, миловидные женщины — все они отправляли свои послания. В последнее время отправка и задержка телеграмм стала занимать больше времени. Моку по этому поводу не тревожился, торопиться ему некуда, а то, что появились задержки, объяснялось просто — война же.

Японец взял в окошке бланк, почтительно улыбнулся служащему в круглых очках и пройдя к свободному столику, неторопливо заполнил бланк телеграммы. Специально задержав перо, он позволил капле чернил упасть на бумагу, дополняя образ совершенно безобидного торговца мясом.

— Дорого, однако, тридцать копеек, — тяжело вздохнул Кудо, обращаясь к какому-то русскому чиновнику, толстому, сонному и глупому, судя по выражению лица.

— Дорого — не плати, — буркнул тот.

— Да-да, — закивал японец, всеми силами скрывая презрение. Он отдал заполненный бланк в окошко, отсчитал положенные деньги, наблюдая, как мальчишка-курьер схватил телеграмму, чтобы отнести ее на второй этаж, в аппаратный зал. Моку потянулся к сдаче, но внезапно ощутил, что его подхватили под локти чьи-то сильные руки. Еще ничего не понимая, он повернул голову, сохраняя отстраненную улыбку на лице. Держали его два дюжих матроса в бескозырках и бушлатах, возвышающиеся над ним, словно демоны-людоеды Они, отличающиеся огромными размерами и скверным нравом.

— В тём дело, гаспада? — сердце японца ухнуло вниз, в желудке появилась ледяная тяжесть, но язык говорил сам собой, сохраняя акцент и испуганные интонации.

— Сейчас узнаешь, — буркнул один из здоровяков. Не чинясь, ничего не спрашивая, они просто приподняли японца так, что его ноги закачались в воздухе и без всякого труда потащили в одну из боковых дверей. Несколько человек обернулось в их сторону, но ничего толком не заметили, так быстро все произошло.

Японец дернулся, пробуя, насколько сильно его держат, но кричать или вырываться по-настоящему не стал — это испортило бы всю легенду. Сейчас он еще не знал, случился ли провал или случайное недоразумение, так что пока надо было держаться прежней линии и изображать из себя китайского торговца мясом. В голове мелькали десятки мыслей, от самых плохих до вполне оптимистичных, но где-то внутри начало проявлять отчетливое чувство, что ничем хорошим сегодняшний день не закончится.

Японец не успел и вздохнуть, как ему на голову накинули мешок, а затем, судя по холоду, вытащили на улицу, закинули в карету или повозку и куда-то повезли. Он начал сопротивляться, дергаться, но матросы продолжали держать крепко.

— Цыц, зараза, не балуй! — буркнул тот, что справа и так приложился кулаком по ребрам, что у маленького японца все внутри сотряслось от боли.

Потом его тащили по каким-то ступеням, посадили в кресло, пристегнули руки к подлокотникам ремнями, старательно обыскали, прощупывая карманы и складки и наконец-то сняли мешок с головы.

Моку заморгал глазами, привыкая к тусклому свету. Похоже, он находился в каком-то полутемном подвале без окон. Воздух здесь казался тягучим, пропахшим потом и табаком. Свет устроили так, что он почти целиком падал на задержанного, а стол и двое сидящих за ним господ частично терялись в полумраке. Кудо лишь понял, что один из них русский морской офицер, лейтенант, судя по погонам, а второй — сухенький старичок-китаец в кимоно.