Капитан

В начало девятого вечера возглавляемая «Цесаревичем» эскадра потянулась в сторону Порт-Артура. Шли медленно, на семи узлах, больший ход не могли поддерживать сразу несколько вымпелов. Сохранившие боеспособность крейсера и миноносцы рыскали по сторонам, ожидая возможного нападения. Когда стемнело, «Диана» и «Аскольд» три раза открывали огонь, ориентируясь на появляющиеся вдали световые пятна и огненные искры из труб. То ли это была ложная тревога, то ли японцам хватило столь решительного отпора, но больше они не тревожили, а после полуночи окончательно отстали.

Тихая звездная ночь стала свидетелем того, как эскадра медленно продвигалась к северу. В Порт-Артур входили с утренним приливом. Благодаря радиопереговорам в гавани знали и о победе, и о времени возвращения своих. Встречали их всем городом, многотысячная толпа заполонила пирсы и ближайшие улочки. Слышался радостный смех, беспрерывно в воздух подкидывали шапки и фуражки, играл бравурный марш.

Уже по сложившейся традиции Электрический утес и Артиллерийская батарея приветствовали эскадру холостыми выстрелами. «Цесаревич» первым зашел на внутренний рейд и встал на якорь. На баке флагмана оркестр торжественно играл гимн России. Следом медленно и словно устало заползала вся Тихоокеанская эскадра. Оглушительный крик всколыхнул гавань, когда собравшиеся увидели трофей — покалеченный «Фудзи» с российским флагом на корме. Японский броненосец выглядел жутко — выгоревший чуть ли не полностью, он непонятно каким образом все еще держался на плаву. Из экипажа спасти удалось менее двухсот человек, да и сам корабль восстановлению, скорее всего, не подлежал. Во всяком случае, не прямо сейчас, когда перед эскадрой стояли иные задачи. Но «Фудзи» в любом случае являлся зримым подтверждением победы, трофеем, недвусмысленно показывающим, кто оказался сильнее. Теперь ни он, ни затонувший крейсер «Якумо» уже не могли принять участие в войне.

А с флагмана уже спустили катер. На нем развели пары, и адмирал Макаров в сопровождении нескольких офицеров отправился на берег. Во время боя Степан Осипович получил осколочное ранение в руку, выглядел бледным и невыспавшимся, но держался бодро.

По приказу Храброва убитого Моласа еще накануне вечером уложили на палубу и прикрыли Андреевский флагом. Рядом с ним находились тела двух офицеров и девятнадцати матросов. Раненых насчитывалось в два раза больше. Началась тягостная церемония переправки погибших на берег. На каждом броненосце, крейсере и канонерской лодке нашлись свои убитые и раненые. Список их был велик, и по мере того, как все больше катеров и шлюпок с павшими приставало к пирсам, первоначальный восторг публики начал несколько стихать. Радость от победы не прошла, но теперь гражданские начали понимать, какую цену пришлось за нее заплатить. Это и так было видно по изувеченным и обгоревшим кораблям, но сейчас итог сражения в Желтом море показал свой истинный масштаб.

Известие о гибели «Новика» и «Корейца» собравшиеся встретили общим скорбным вздохом, сняв шапки и начав креститься.

Оркестр приветствовал Степана Осиповича маршем. Макаров поздоровался с Лощинским и Витгефтом, обменялся общими фразами с пехотными генералами, а затем попал в объятия толпы, которая долго подкидывала его в воздух. Дамы десятками подносили цветы. Количество их все росло, флаг-офицеры уже несколько раз относили их на паровой катер. Когда восторг немного схлынул, за командующего всерьез и надолго взялись репортеры различных газет, которых интересовала каждая деталь минувшей баталии.

Тихоокеанская эскадра вернулась с победой. И что с того, что она оказалась пиррова? Моряки понимали, что еще одна подобная виктория и от русского флота на Дальнем Востоке ничего не останется. Но они действительно победили, прочее же прямо сейчас не имело определяющего значения. Макаров выжил, все броненосцы хоть и нуждались в ремонте, но остались в строю. Теперь неизбежно задержится войсковая операция японцев на суше, в войне появится пауза, и все это работало на Россию. Так чего еще желать?

Находившейся на палубе Храбров чувствовал усталость, а вместе с тем и немалый подъем. Сражение прошло хорошо. Не идеально, конечно, нет, но все же хорошо. И события в войне теперь развиваются иначе. Еще один важнейший момент заключался в том, что Макаров показал, что российский флот умеет побеждать. Ранее об этом заявил сам Храбров, но его бой у Чемульпо не был столь масштабным и не мог служить всеобщим примером. Сейчас же весь мир увидел, что броненосцы — это не просто бесполезные и дорогие «утюги», а моряки — не «самотопы», как их успели прозвать пехотные генералы.

Побитые, обгоревшие и покалеченные корабли стояли на якоре, напоминая изувеченных, но не сломленных воинов. Благодаря тому, что они сделали, теперь никто не мог смотреть в их сторону с ироничной улыбкой. Флот сказал свое слово, теперь осталось ждать, что скажет армия.