Капитан

— Заходящая «звезда»! — ответил Глухов. — В международных и крупных отечественных шоу уже не участвует, последние записи расходятся плохо. Взял его туристов развлекать. Пара лет, три-четыре наших круиза, и выйдет в тираж. Похарчуется в ресторане, за артистическим столом, буду ему перед каждым выступлением стакан подносить для куража. Больше наливать не велено. Он когда пьяный — дурной!

Как бы услышав, что вспоминают его, в рубку ввалился Никоенков.

— Кэп! — обратился он к Капитану. — Что за каюту вы мне выделили? Теснота, коечка односпальная, ванны нет — только душ!

— Эту каюту выделил вам я, — ответил за Капитана Глухов. — Ванна полагается тому, кто за нее платил, кто в круизе деньги тратит. Вы же их зарабатываете. Это вам, как «звезде» эстрады. Остальные едут по двое, по трое, а кто величиной поменьше — по четыре человека в каюте.

— Контрактом предусмотрено…

— Контрактом предусмотрено, что, кроме зарплаты, мы вас бесплатно кормим и обеспечиваем жильем. Но нигде в контракте не указано, что мы обязаны вам предоставить каюту люкс! Идите, репетируйте! Через четыре часа банкет, — начал вытеснять из рубки Глухов Никоенкова.

— Как я буду репетировать в такой тесноте, — сник тот.

— Будете репетировать, как и все — в ресторане! Эй, вахтенный! — обернулся Глухов к матросу. — Никого из артистов и пассажиров в рубку не пускать! Все вопросы — только со мной.

На банкете по случаю начала круиза рекой лилось шампанское. Выкладывались артисты. Заливался соловьем Никоенков, подобревший после стакана «Наполеона», поднесенного ему Глуховым. Сам Анатолий Сергеевич в белом смокинге прохаживался между столиками, зорко следя, чтобы вышколенная прислуга создавала туристам максимум комфорта. На несколько минут появился на банкете и Капитан. По заведенной традиции он пожелал туристам веселого круиза и хорошей погоды.

Банкет подходил к концу, когда Капитан передал вахту старпому. В одном из холлов он наткнулся на Никоенкова, ворковавшего с примадонной варьете.

— Вы были просто восхитительны! — Никоенков приобнял примадонну.

— Куда уж мне до ваших столичных! — терлась о него та.

— Нет, нет! Правда, вы выступили на международном уровне! Я даже не ожидал такого высокого класса от Приморья! Слушайте! У меня в каюте коньячок есть, икорочка — дар почитателей. Не посидеть ли там?

— Отчего же? Завтра не работать. — Примадонна двинулась за Никоенковым.

— Завтра мы свободны?

— Да. Завтра приходим в Йокогаму. У гостей по плану Токио, ночная Гинза, ужин в японском ресторане и отъезды на три дня в Киото. У нас только ночная Гинза.

— Прекрасно. Вы мне ее и покажете! — оживился Никоенков, отпирая дверь в каюту.

— Может быть, — неопределенно улыбнулась примадонна.

В Йокогаме лайнер опустел. Уехали в свой трехдневный вояж туристы. Уехали моряки и артисты с обслугой смотреть ночную Гинзу. Капитан остался на судне. Последние пятнадцать лет он шесть-семь раз в году бывал в Токио. Неторопливо шел по судну, обдумывал план работ на следующий день. На корме, на нижней палубе он увидел группу японцев. Откуда-то сверху к ним подали тюки. Японцы рылись в них, что-то проверяли, тихо переговаривались между собой. Следом за последним тюком спустился Глухов. Пожилой японец протянул ему пачку долларов и сказал:

— Ты нехороший! Все ваши иенами берут. Ты баксы хочешь!

— Я у тебя этот товар просил или ты у меня? — возмущенно всплеснул руками Глухов. — Да я это в Сингапуре за те же баксы отдам. Только вдвое больше получу! Возиться не хочется, место в каюте товар занимает… Не хочешь — давай обратно!

— Йо, — остановил жестом японец, — плачу, как договорились.

— Все — о’кей! Только эту бумагу поменяй, рамка подгуляла! — протянул ассигнацию Глухов.

Японец вздохнул и заменил купюру. Контрабандисты бесшумно покидали тюки в свой катер, спустились в него по веревочной лестнице. Глухов отцепил ее и смотрел японцам вслед. Он поигрывал пачкой долларов, любовно взглядывая на нее.

— Не мало тебе, Глухов? — Капитан хлопнул его по плечу.

— Почему не взять, если само в руки идет? — Анатолий Сергеевич убрал доллары.

— Не боишься, что я тебя «сдам»?

— Ну, кому? Кому ты меня «сдашь»? Таможенники — мои люди. Я от щедрот своих таможеннику десять «гринов» суну, он мне такси вызовет, дверцу откроет и честь отдаст! Гэбэшники — свои ребята! Сам у них служил, в спецрейсы ходил. Я тебя еще по ним помню. Да и «Visa» у меня. В любом городе могу баксы в банк положить и взять из банка. Пойдем-ка лучше в бар, по пять грамм выпьем и спать! А то у меня с рассветом дел много…

— У меня тоже хватает. А на судне, сам знаешь, не пью, — пошел от Глухова капитан.