Капитан 'Аль-Джезаира'

- Не получится это у вас, совсем не так все будет, как ты думаешь, Аббас. Все равно вам придется караулить всю ночь, как и нам! - резко отпарировал по горло сытый пустопорожними разговорами с трусом Эль-Франси.

Аббас жадно хватал ртом воздух. Спутники его растерянно моргали. Одни, ночью, а пантера-то крадется, ползет среди скал... Страшно ужасно!

У мавра комок подступил к горлу. Он лихорадочно вспоминал слова заклятия, помогающего в беде и опасности. На язык он обычно был бойким и болтал как сорока, но сейчас с его трясущихся губ не слетало ни одного членораздельного звука. "Аллах милосердный, - мысленно творил он молитву, спаси и помилуй нас, ничтожных и сирых слуг бея, не способных и бессильных противостоять столь могучему хищному зверю!" На Аллаха мавр, конечно, надеялся, но больше - на знаменитого и прославленного охотника Эль-Франси. Уж он-то не упустит случая пристрелить зверюгу и стяжать себе новые лавры. Нет, определенно надо держаться его, пусть он караулит!

Пьер Шарль рассмеялся. Его забавляли увертки и уловки Аббаса.

- Допусти я хоть на минутку, что ты добровольно уступаешь чужаку путь к славе, я навлек бы на себя гнев твоего господина, он никогда не простил бы тебе этого, ибо не терпит трусов на своей службе, - сказал Пьер Шарль, прерывая бормотание мавра. - Так что караулить мы будем по очереди. Каждому из нас придется пожертвовать несколькими часами сна.

- Что там моя слава! Я пекусь о твоей, - разливался мавр. - Подумай только, ведь во всех шатрах, у всех колодцев пойдут разговоры, что Эль-Франси воспользовался глазами ничтожного слуги бея, дабы преодолеть опасность. Неужели ты захочешь выставить себя на всеобщее посмешище?

Ну и ну, надо же как ловко выкручивается и вывертывается, лишь бы увильнуть от ночной вахты! Нет уж, не выйдет! Пусть-ка подрожит за свою шкуру, может, и поймет тогда, каково приходится другим людям, почувствует хоть немного, что значит для рабов - жить всю жизнь в постоянном страхе.

- Довольно! - остановил мавра Пьер Шарль. - Вы сами искали нашей компании, а стало быть, и обязаны участвовать во всем, что здесь происходит.

Аббас сверкнул глазами.

- Хорошо, я сейчас же заступаю в караул, - решительно заявил он.

Ах, старый лис! Как точно рассчитал: пока все угомонятся, пройдет добрая четверть часа, и хищники так рано на охоту еще не выходят.

- О нет, сейчас еще не время. Имей терпение. А я уж предоставлю тебе случай заглянуть пантере в глаза.

- Храни меня Аллах! Что это ты задумал, Эль-Франси?

- Ты сказал, будто не помышляешь об охотничьей славе. Я понимаю, что это всего лишь из ложной скромности, и расцениваю твои слова как шутку. Сейчас иди спать, а в часы, когда опасность особенно велика, тебя разбудят, и ты сможешь показать, на что способен.

- Я? Нет, нет, не надо!

Мавр дрожал, словно уже был лицом к лицу с хищником.

- Полно, уж не боишься ли ты?

Луиджи и Селим с огромным удовольствием слушали эти переговоры, не понимая, чего добивается Пьер Шарль.

- Боюсь? Ха, кого это я когда боялся! Я ходил на львов...

- Ну тогда все в порядке, - прервал де Вермон поток красноречия Аббаса. - Так, значит, и порешим: ты заступаешь в караул в самые опасные ночные часы...

- О-о-о! - только и смог выдавить мавр, с немою мольбой устремив глаза к небу. Знать, Аллаху угодно, чтобы он, Аббас, закончил свой жизненный путь растерзанным клыками, разодранным когтями пантеры! Кисмет, предопределение, изменить которое человек не в состоянии. А может Всемогущий, Всевидящий и Всемудрейший все-таки сжалится? Мавр быстро перебрал дрожащими пальцами бусинки молитвенных четок. Впрочем, что молитва? Пустое хныканье... Но что это там говорит Эль-Франси?

- ...не один, разумеется, а вместе со мной.

И сразу успокоились пальцы; не тряслись больше от предательского страха губы.

- Мы вместе? Отлично. Ты можешь встать позади меня. Я сам приму на себя зверюгу. Не бойся! - вновь обретя всегдашнюю наглость, заявил Аббас.

Едва скрывая отвращение, Пьер Шарль повернулся к нему спиной, разделил людей по сменам и улегся спать.

Первая смена досталась Луиджи и одному из мавров. За ними следовали Селим и второй мавр, которых далее сменяли Эль-Франси и хвастун Аллас.

* * *

Время Селима подходило к концу. Будить де Вермона не требовалось. Он, как всегда, просыпался сам.

Дрожащему Аббасу велели оставаться в лагере и немедля кричать, если заметит что-нибудь подозрительное.

Полчаса прошло без всяких волнений. Пьер Шарль наблюдал за лошадьми: чуткие животные раньше и надежнее, чем кто другой, предупредят его о приближении хищника. Вот одна из лошадей зафыркала, другие завертели головами. Немного спустя все лошади поднялись, теснее прижались одна к другой, потянулись мордами к скалам, за которыми стоял Пьер Шарль.

Похоже, приближалась пантера.

В самом деле - пантера или, может, лошади встревожились понапрасну?

Да нет, вот она! Слева, между скалами, промелькнула быстрая тень.