Капитан Брамы

Как же все чудовищно и нелепо… – По моим щекам текли слезы.

Клен повернул к нам свое бескровное вытянутое лицо, обрамленное каштановыми волосами:

– Нет, наши жертвы не напрасны, – сказал он. – Белодрев с нами. Он просит нас во что бы то ни стало достичь Косы и Истока. Во что бы то ни стало! Бежим!

Последнее было сказано вовремя. На поляне появилась вторая группа гномов, что тащила Гришку. Верней, уже не тащила, а вела главного гнома под руки. Гришка медленно приходил в себя. Приходили в себя и первые гномы, что бежали в лес. Они выходили из-за деревьев, подбирали брошенное оружие и становились в один плотный ряд, направленный на нас.

Мы побежали. Я больше не чувствовал утробный, животный страх за свое существование. Гибель Белодрева как бы переключила чувства на новый уровень. С одной стороны, стало все равно, с другой – появилась ясная уверенность, что мы обязательно достигнем моря и увидим Исток. Только после этого окончится наше пребывание здесь.

Гномы упорно преследовали нас. Поначалу дистанция между нами увеличивалась. Короткие ноги «воинов» отца Василия не могли сравниться с нашими ногами. Но мы, люди, многократно уступали гномам в выносливости.

Дети гор бежали, словно запрограммированные машины, – не сбавляя и не убавляя темп. Мы же, минут через двадцать, если не раньше, начали терять скорость. Темп был потерян, как только холмы по левую сторону от нас окончились. И мы углубились в просторное мелколесье, состоящее преимущественно из низкорослых маслин и густых колючих кустов, которые мы тщательно огибали.

Постепенно кусты исчезли, маслины стали заметно выше и реже. Среди мелколесья все чаще нам встречались маленькие полянки со странной голубой травой, чем-то напоминающей осоку. А в воздухе уже ощутимо пахло морем. До него оставалось совсем немного. Но силы наши были на исходе.

Темп все продолжал падать и гномы нас настигали. Вот уже споткнулся отец Иван, упал, схватившись за сердце. Клен с Пестрым тут же его подхватили, и потащили дальше.

Дорога поползла вверх, на большой холм, за которым начиналось море и Исток. Силы покидали и меня. Я задыхался в самом прямом смысле слова. В какой-то момент показалось, что теряю сознание. Возникло необычное ощущение – я чувствовал, как внутри меня и одновременно в юго-восточной части неба разгорается яркий свет. И сразу стало хорошо и спокойно. Откуда-то издалека прилетел голос Клена:

– Друзья-человеки, еще чуть-чуть! Ворота благословленной земли!

Меня схватили за ногу. Хватка была железной. Я обернулся – гном с солидной черной бородой (возможно, тот самый, что летел на меня с топором) пытался стащить меня вниз. Но его лицо уже не выражало такой фанатично-воинственной уверенности, как там, на поляне. В лице была растерянность. Гном был без топора.

Рядом со мной другой гном – он также был без топора – пытался стащить отца Ивана. А Капитан тянул батюшку за руку наверх, на гребень холма, – до вершины холма оставалось совсем чуть-чуть. Ниже Пестрый и Клен барахтались в пыли, пытаясь не пустить к нам остальных воинов Василия. Все это продолжалось несколько драматичных минут. А затем….

Невыразимо прекрасный голос прилетел к нам со стороны моря. И произошло чудо – гномы попадали на землю и замерли. Упал на землю и чернобородый, отпустив мою ногу.

Голос был женский, он пел. Он пел как бы на одной ноте, и в тоже время это была целая симфония. И даже песни стражей, слышанные нами во время ужина на Холме, блекли по сравнению с этим пением. Голос звучал как чистый свет, ниспадающий с Небес на землю. Мне казалось, что я теряю сознание от блаженства, от счастья, от полноты ощущений.

Неведомая мягкая сила подняла меня и повлекла на вершину холма. И еще дальше и выше. Я погрузился в теплую морскую волну, и эта волна одновременно была светом – пронзительно синим, с легким, струящимся серебристым оттенком. Волна убаюкивала и качала, словно на материнских коленях. Белые барашки волн вокруг меня расцветали большими дивными цветами. И мелодично звенели, как иллиунурии на Холме.

А голос все продолжал петь. К нему присоединились еще несколько голосов. Уже можно было определить направление, откуда шло пение. Я посмотрел в ту сторону и увидел узкую полоску земли, а на ней – огромные цветущие деревья.

Поющая Коса!

Коса извивалась и уходила к самому горизонту. Впрочем, горизонта, как такового, здесь не было. А было нечто другое, трудно поддающееся описанию. Синее, лучезарное море простиралось от меня вдаль и одновременно вверх. И там, где должна быть линия горизонта, я увидел Облако, состоящее из чистого света. Все точки пространства смыкались в этом Облаке. Именно из Облака и ниспадал на землю свет.

Я понял, что увидел Исток. Но это еще было не все. Поющие голоса усилились, взмыли в непостижимые высоты, им в ответ из глубины моря раздался чистый, низкий, как бы трубный звук. И также устремился ввысь.

В этот момент я увидел Горы. Они были огромными, неописуемо величественными, как бы из чистого хрусталя. Они возникли прямо в воздухе; и сияющее чистым светом Облако окутывало их подножие.