Капитан Брингдаун и книга пророка (СИ)

- Не то, Грэм, не то! - недовольно дёрнула головой Эллен. - Эта мечта рано или поздно сбудется. Через полгода, или через год, но всё именно так и случится. А я спрашивала про такое, чему помочь может только чудо.

Её взгляд пробивал любую оборону не хуже бластера. И в образовавшуюся пробоину хлынули совершенно ненужные, неуместные мысли. Да, пожалуй, у меня есть то, о чём спрашивает Эллен. Только чудо помогло бы мне разобраться в её мыслях и чувствах. Она может развязать войну ради своих, никому не понятных целей. Может с участливой улыбкой на лице обобрать тебя до нитки. И может ради тебя рискнуть жизнью. Или не ради тебя, а ради своих прав на тебя. Ведь я ей, как ни странно, нужен не только в качестве извозчика. А уж зачем она мне нужна - вообще невозможно объяснить. Но нужна. Несмотря на то, что по её милости со мной приключилось. И это ощущение бесит гораздо сильнее, чем все причинённые ею обиды.

Нет, не стоило мне сейчас ничего этого говорить, но слова уже не удержать, они сами рвутся наружу.

- Ещё я мечтаю забыть о тебе, - предательски зашевелились мои губы. - Или хотя бы о том, что ты была мужчиной.

Мне показалось, или Эллен не сразу победоносно улыбнулась? Нет, была какая-то пауза. Всё-таки она ждала какого-то другого признания. Хотя осталась довольна и тем, что я сказал на самом деле.

- Нет, забыть меня невозможно, - подтвердила она мои опасения. - А насчёт второго...

Вот тут действительно произошло чудо. Не меняя очертаний, её улыбка отобразила столько различных чувств и эмоций, сколько обычный человек не испытает и за день - разочарование, досаду, упрёк, надежду, просьбу, приказ, уверенность, опять досаду, отчаяние и чёрт знает что ещё. И примерно то же самое послышалось потом в её голосе.

- Так что тебе мешает, Грэм? Забудь! Это же так просто. Человеку свойственно забывать плохое и оставлять в памяти только хорошее. Иначе память может убить. Или медленно, год за годом отравлять жизнь. Зачем тебе это самоистязание? И какое тебе дело до того, кем я была раньше? Прошлое прошло, а настоящее - оно и есть настоящее, истинное.

На какое-то мгновение я вновь увидел её дочерью Неба, исполняющей танец Страсти перед дикарями Кастилии и ещё одним земным дикарём. Но наваждение быстро рассеялось. Нет, Эллен не пыталась меня околдовать, не принимала эффектных, соблазнительных поз, не облизывала верхнюю губу, как во время нашей первой встречи. Она просто предложила своё решение проблемы, которая действительно давно уже не давала мне покоя. Предложила и теперь ждала моего ответа.

И я готов был с ней согласиться. Хотел согласиться. Так всем было бы лучше. В первую очередь, мне. Наверное, я стал бы счастливым человеком. Но человеком другим, не капитаном Брингдауном. А он, этот древний как мир космический скиталец, не имеет права ничего забывать. Может, это и глупо, наверняка высокопарно, но главное его, то есть, моё богатство - не золото и платина в трюмах "Медеи", а воспоминания. Именно этих сокровищ нет больше ни у кого во всех обитаемых мирах. И благодаря именно им, старый кэп Брингдауни был и остаётся лучшим спейстрейдером, живой легендой Галактики. А легенда может разрастаться, приобретать новые подробности, но уменьшаться, выбрасывать какие-то детали - никогда!

Тьфу ты, какая же чушь лезет в голову, когда на тебя смотрит самая красивая женщина в мире! Но чушь только по форме, а не по сути. Нет, не умею я забывать. Ни хорошего, ни плохого.

- Поверь, Эллен, мне очень жаль, - тихо, но твёрдо ответил я, восстанавливая искорёженную защиту. - Но это навсегда останется преградой между нами.

Всё! Слова сказаны, и тоже никогда уже не забудутся. Разумеется, она сейчас уйдёт. А я останусь со странным чувством - то ли невосполнимой утраты, то ли счастливо избегнутой смертельной опасности.

Вскоре я окончательно переселился в рубку и не могу сказать, что испытывал при этом какие-то неудобства. Мне ведь и раньше здесь было комфортно, особенно, в те далёкие времена, когда я сам распоряжался кораблём. Впрочем, сейчас эти времена почти вернулись. Эллен избегала попадаться мне на глаза, и я отвечал ей взаимностью. А Марвин...

Пожалуй, состояние Марвина радовало меня больше всего. Он не просто восстанавливал человеческий облик, он становился другим человеком. Или наоборот, становился собой. Во всяком случае, у меня создалось впечатление, что Марвин, освободившись от груза тайны своего происхождения, стал вести себя естественней, проще, доброжелательней. Он искренне старался быть мне полезным, но в сложившейся ситуации я не мог дать ему ни одного важного поручения. Какие уж тут помощники, если не полностью уверен в правильности собственных действий.