- Хочу отомстить за отца, за Бабий яр... Готов идти на любой лодке.
И тут же получил предложение от Маринеско:
- Пойдем со мной на "С-13"? У меня Дубровского в Академию забирают, нужен Механик.
- Нет, дивмех, пойдешь на "С-4", там ты нужнее, - вмешался Орел и, заметив, что уже начал распоряжаться, улыбнулся: - Подождите немного. Я сам жду не дождусь, когда мне разрешат выйти в море. Теперь уж недолго ждать".
И кончился вечер в каюте комдива тем, что четверо не склонных к патетике офицеров дали друг другу слово отдать все силы на разгром противника. Все четверо слово сдержали. Пошли в боевые походы и комдив, и дивмех. По два успешных похода сделали Маринеско и Коновалов. Коновалов стал Героем Советского Союза.
Орел был прав - ждать действительно оставалось недолго. Обессиленная совместными ударами наземных войск и флота Финляндия капитулировала. Наступило время походов. Последние месяцы Александр Иванович упорно готовил к бою артиллерийские расчеты. На "С-13", помимо знакомой ему по "малютке" сорокапятимиллиметровой пушки, стояла "сотка", дальнобойное орудие 100-мм калибра, в бою его обслуживают семь человек, включая вестового. Маринеско отлично разработал взаимозаменяемость в обоих орудийных расчетах и был уверен, что в походе лодочная артиллерия покажет себя не только в обороне, но и в атаке.
Впрочем, он проверял все звенья. Флагманские и дивизионные специалисты были нечастыми гостями на "С-13". Александра Ивановича это и устраивало, и немножко обижало. С одной стороны, он не любил вмешательства в свои дела, а с другой - не терпел и пренебрежения. В.Е.Коржа Маринеско дружески попрекал за невнимание к "С-13", тот только отшучивался: "За твою лодку я спокоен. Ты своего механика не хуже меня проинструктируешь". Флагмех Е.А.Веселовский, помфлагмеха "по живучести" Б.Д.Андрюк, флагарт Н.В.Дутиков также были высокого мнения о состоянии механизмов и оружия на корабле.
Наступило время, которого так ждали балтийские подводники. Одновременно холодная, дождливая балтийская осень. В море - шторм за штормом.
Конечно, выход Финляндии из войны облегчил передвижение по Финскому заливу, но залив был еще прочно перегорожен Найсар-Порккалаудской сетью и системой барражей. Балтика стала ближе, но выход на позицию по-прежнему грозил многими опасностями. И по данным разведки, и на собственном горьком опыте подводники знали, какие изощренные препятствия встретятся им на пути. Классическая мина, взрывающаяся от удара по заключенной в металлический стакан ампуле, столь ярко описанная М.М.Зощенко в рассказе "Рогулька", стала уже вчерашним, если не позавчерашним, днем. Мины взрывались от прикосновения корпуса лодки к антеннам в виде идущих от мины длинных металлических усиков; от сотрясения сетей; взрывные механизмы программировались так, чтобы сработать от шума винтов, от магнитного поля корабля...
Об осеннем походе 1944 года Александр Иванович рассказывал скупо. Ни он, ни я не знали, что это мне понадобится. А в тех публичных выступлениях, какие я слышал, он его почти не касался, всех интересовал в первую очередь январский поход 1945 года, когда были потоплены "Густлов" и "Штойбен". Восполняю его рассказ по свидетельствам других участников.
"С-13" вышла из Кронштадта 1 октября. Октябрь на Балтике - время осенних штормов. Болтало даже на перископной глубине. Командование назначило лодке выгодную позицию в районе Данцигской бухты.
9 октября "С-13" потопила вооруженный транспорт "Зигфрид" водоизмещением пять тысяч тонн. Название и тоннаж окончательно установлены после войны, а вот что транспорт вооружен, выяснилось немедленно.
Торпедная атака не получилась. Торпедный треугольник был рассчитан безупречно, транспорт непременно должен был прийти в ту точку, куда шли торпеды, но капитан транспорта вовремя застопорил ход, и все три торпеды прошли по носу. Неудача не обескуражила Александра Ивановича, он вновь атаковал, на этот раз - одной торпедой. Но торпеда была замечена, транспорт дал ход, и она прошла у него за кормой. Капитан был, как видно, толковый.
Казалось бы, все потеряно, транспорт упущен. Но у Маринеско была бульдожья хватка, отступать он не привык. И подал команду "артиллерийская тревога"
Недаром флагарт Дутиков нахваливал мне Маринеско и командира БЧ2-3 Василенко. Третья боевая часть - это торпеды. Вторая - пушки. Василенко свое умение вести огонь уже показал а предыдущем походе "С-13". А Маринеско всегда восставал против недооценки лодочной артиллерии. Он признавался мне, что, хоть торпеды и главное оружие подводников, ему всегда больше по душе были пушки. Догадываюсь, что эта привязанность тянулась с юных лет, когда Саша Маринеско зачитывался книгами о путешествиях и морских сражениях. Корабли его детства еще не имели торпед. В своем воображении Саша Маринеско видел огонь и дым Наваринской битвы, наведенные на притихшую Одессу длинные стволы главного калибра "Потемкина". От этого остается след на всю жизнь.