Капитан Два Лица

Звучит барабанный бой. Отец подается в кресле чуть вперед. Синие глаза его горят жадным, почти голодным торжеством; Ино ощущает тошноту и дикий безотчетный страх. Он тоже подается ближе, потом встает, подходит к перегородке, отделяющей королевскую трибуну от прочих. И снова всматривается в безмолвного приговоренного, чьи волосы треплет ветер. Всматривается, пока не понимает, что глаза, бесцветные и пустые, обращены прямо на него.

— Багэрон!

Принц кричит в то же мгновение, в которое палач вышибает опору из-под мощных ног. Толпа гудит и тут же затихает. Слышны только скрип веревки, булькающее хрипение человеческого горла и перезвон золотых монеток-ракушек в руке кого-то из принимающих ставки.

— Такой пропляшет семь швэ.

— Да нет, хватит пяти!

— А может, вовсе оборвется, экий увалень!

Ино слышит все это, уже перемахнув через перегородку, спрыгнув с возвышения и прорываясь сквозь толпу. Ему все время кто-то мешает, чьи-то руки хватают за волосы, за плечи, за край плаща. Он обо что-то спотыкается и почти падает на ступеньки, прежде чем взлететь по ним и увидеть, как дергается на веревке знакомая фигура. Руки, окованные железом, тянутся к петле и тут же соскальзывают.

— НЕТ!

Ино вцепляется в ноги пирата, пытаясь стать опорой хотя бы на жалкое мгновение, и раз за разом повторяет это одно и то же слово, пока не понимает, что оно осталось единственным звуком в наступившей тишине. Хрип затих. Тело обмякло. Кто-то ссыпает монеты в карман.

К ступеням несется стража, сам палач уже с бранью оттаскивает принца в сторону. Ино вырывается, ударив рослого мужчину локтем в живот, неловко отступает и все это время смотрит только на виселицу. Громкий, почти мелодичный скрип веревки вспарывает слух. Тело покачивается в петле, сейчас оно повернуто боком. Виден профиль. Глаза стали голубыми. Почему-то к ним вернулся цвет.

Ино овладевает новый острый приступ тошноты, он теряет равновесие и…

Дуан лежал с закрытыми глазами еще несколько мгновений, пока не успокоилось сердце. Все тело дрожало, тан сводило, пальцы сами сжались в кулаки так, что ногти впились в ладони. Наконец король Альра’Иллы посмотрел на потолок. Едва светало: Лува только выглянула из-за края неба, ее нерасчесанные волосы давали розовато-рыжий слабый отблеск.

Поднявшись и пройдя по спальне, Дуан открыл окно, чтобы впустить немного морского ветра. Глубоко вдохнул, пробуя успокоиться, вернулся к кровати, взял подушку и несколько раз хорошенько ударил по ней кулаком. Если там затаились шан’, оставленные щупальцами Вудэна, то после этого они точно должны были сгинуть. Дуан все бил и бил наволочку, повторяя про себя: «Кошмар. Это просто кошмар, ничего более».

Плинг, явно обеспокоенный поведением хозяина, подошел и несильно ткнул его бивнями в голую ногу.

— Все хорошо, приятель. Все хорошо.

В раздавшемся в ответ похрюкивании, кажется, звучало сомнение. Дуан потер лоб и направился в ванную комнату, мысленно повторяя уже другое: «„Ласарра“ далеко. „Ласарра“ уже ушла очень далеко».