Капитан Два Лица

Со временем Дуан привязался к Плингу: для животного он удивительно неплохо соображал. Поросенок легко научился носить записки, мог пролезть в самую маленькую дыру со взрывчаткой в пасти и оставить ее в нужном месте. Нюх у него тоже был неплохой. Плинг стал не только любимцем Дуана, но и довольно ценным членом команды; больше никто уже не думал его есть. А сам Капитан Два Лица, возвращаясь в Альра’Иллу, знал, что сильнее всего он будет скучать по трем существам с «Ласарры». Двум людям и одной свинье.

Вспомнив о записке, Дуан запустил пальцы за кожаный ошейник, выцепил совсем маленький листок бумаги и медленно его развернул.

Не унываешь, королевская задница? Нос по ветру, мы с тобой и почти всегда пьем именно за тебя! Выше нос, гаденыш, я непременно найду способ в скором времени с тобой повидаться. Скучаю. Люблю. Жди. Д.

Здесь мелкий остроугольный почерк сменялся крупными тяжелыми буквами.

Команда в порядке. Ждем возвращения. Не увлекайся короной, Дуан, такой досуг не бывает безопасным. Удачи тебе. Б.

Дуан с тяжелым вздохом свернул послание. Он ничуть не сомневался в том, что Дарина скучает по нему так же, как он по ней, она этого никогда не скрывала. А вот Железный, одобрение которого он так надеялся заслужить… как всегда. Сухие указания и сведения. Не сказал ни о «Милосердном», ни о других достижениях. А ведь вряд ли мог не знать.

Впрочем, нельзя было забывать, что, сколько бы времени ни прошло, писанина давалась ему тяжело, странно, что вообще сподобился. Дуан улыбнулся, отошел от продолжающего ужинать Плинга, завалился на застеленную кровать и прочел послания самых родных членов команды еще раз.

Красный фонарь. Горы просветленных

Нового капитана постепенно приняли, хотя это и стоило Дуану немалых усилий. Впрочем… наибольших усилий ему стоило вообще существовать без напутствий, советов и упреков своего наставника. Без его поддержки и понимания: в случае чего плечом к плечу всегда встанут.

Тайрэ не рассказал, куда именно направится, неясно было, как он, находясь в таком плачевном состоянии, вообще сможет куда-то дойти. Дуан боялся за его раны, которые могли начать гноиться без постоянной обработки снадобьями. Боялся, что Моуд занесёт Тайрэ в вольный город, королевство или станище, где команда «Ласарры» в розыске. И вспоминал все больше и больше тех, кто хотел за что-либо отомстить старому капитану и мог уже идти по его следам.

Вряд ли Тайрэ готов был сразиться с дюжиной противников и победить, как раньше. Да могла ли вообще идти речь о сражениях? Проблематичным для него стало теперь одеваться и есть; деревянные и железные протезы, даже лучшие, с самыми хитрыми удобными наконечниками, не были к этому достаточно приспособлены. Они требовали огромной ловкости в обращении и долгой привычки. Простое застегивание пуговиц или набивание трубки давалось не всегда и не сразу. Дуан часто замечал, как капитан стискивает зубы, раз за разом повторяя одно и то же действие, пока оно не получалось. Замечал, но, встречаясь глазами, отворачивался. Он быстро перестал предлагать свою помощь, как и остальные. Команда знала: беспомощность – единственное, чего Тайрэ себе никогда не позволит. А за попытки навязаться – убьёт.

В тот день, провожая взглядом фигуру в теплом плаще, Дуан мысленно прощался навсегда. Он, в отличие от большинства на «Ласарре», приблизительно знал, что за земли простираются за королевством Нир. Вернее, он знал, что земель как таковых там нет.

Сначала – многие и многие дэле́тры[4] лесистых Диких Холмов. На холмах приютились редкие бедные поселения, которые с Морским Краем роднит только общий материк и которые не принадлежат ни к одному из существующих здесь государств. Останки Цивилизации Общего Берега, жалкие покинутые обломки, когда-то политые кровью слишком обильно. А дальше – за ними – Силльская Цепь. Вотчины горного народа, пиролангов.

Дуан знал: те, кто зовет себя горными людьми, надменно обособились еще на закате Цивилизации: когда загремели Войны За Веру. Ограждаясь от соседей, пироланги обвалили и уничтожили почти все перевалы, по которым можно было добраться до их городов, оставили лишь несколько самых крутых и насмешливо называли их дорогами храбрецов. Дуан назвал бы их скорее дорогами смертников: настолько легко там попасть под лавину, сорваться в ущелье. Впрочем, от пиролангов вполне можно было ждать подобного чудачества.