Капитан Два Лица

– Я просто хочу сообщить, что некоторые гости уехали. Несколько кхарров и баронов.

Дуан чуть приподнял бровь.

– Так скоро?

– Срочные дела.

Ах вот оно что. Церемониймейстер шумно сглотнул: он явно опасался королевского гнева. Дуан вздохнул и решил не мучить Вейга необходимостью придумывать пояснения.

– Иными словами, ее светлость Розинда им не понравилась…

На вытянутом лице с большим носом ничего не отразилось, но ответ все же был честным:

– Вчера она вела себя несколько… необычно для особы на выданье, при всем уважении. Старомодно настроенная часть света не может оценить такого поведения.

– Да что там. – Дуан виновато развел руками. – Даже я не могу.

– Возможно, вам следует еще раз попробовать поговорить с ней? Она не выходила из комнат почти все время, что вы путешествовали по стране, и удостоила нас своим вниманием только после вашего приезда. Мне кажется, она все же может вас… услышать.

Вейг говорил ровно: без поучительной интонации, но и без особой надежды, зато с явной осторожностью. Возможно, ему – человеку довольно старому, увидевшему при дворе немало Приливов, – трудновато было избавиться от ощущения, что перед ним вновь помолодевший король Талл Воитель, тяжелый на руку. Наверняка при отце даже дать хороший совет считалось тем еще риском. Примерно как у пиратов – украсть что-то из проклятой гробницы.

– Вы совершенно правы, та’аш Вейг, этим я и займусь, раз у меня есть свободное время. Пожалуйста, скажите смотрителю конюшенного двора, чтобы приготовили двух лошадей: моего Круфа и любую из кобыл принцессы. И пусть старшая камеристка сообщит принцессе Розинде, что ее присутствие обязательно.

Вейг кивнул и, поколебавшись, уточнил:

– А если она… не захочет?

Видимо, это было вполне возможным раскладом. Дуан пожал плечами.

– Пусть повторит, что это обязательно, и добавит, что я огорчусь. Может, поможет.

Старший церемониймейстер снова кивнул, кажется, с долей сочувствия. Раздалось негромкое постукивание, и Плинг вышел на порог, держа королевский гребень в пасти. Вейг удивленно уставился на него, потер глаза и, кажется, покачнулся. Поросенок не обратил на долговязую фигуру вообще никакого внимания и просто сел.

– Спасибо, приятель. – Дуан наклонился, забрал гребень и начал обтирать его зубья платком. – Не пугайтесь. Подарок народа, надо ценить. Вы можете идти.

Отвесив скромный поклон, Вейг развернулся, но Дуан опять его позвал:

– Слушайте, а чем вы занимались, когда мой отец… ну… он ведь не жаловал такие большие празднества. Они, наверное, были редкими.

Вейг полуобернулся.

– В свободное время можно, к примеру, вышивать занавески. Знаете, ваша светлость, я очень счастлив, что вы здесь.

Если это и была лесть, то достойно задрапированная. Проводив церемониймейстера глазами, Дуан прикрыл дверь.

Розинда была сегодня в наряде для верховой езды: на ней красовались темно-зеленый корсаж, такие же штаны, накидка и светлая блуза со свободным, но не слишком широким рукавом. Голову украшало подобие тиары – правда, тиара была костяная и венчалась ветвистыми рожками. Оглядев сестру, постукивающую ногой по грунту и то и дело дергающую уздечку, Дуан бросил:

– Надеюсь, не встретим охотников. Тебя примут за оленя.

Розинда надула губы и фыркнула.

– Мы что, едем в лес?

– Увидишь. – Дуан на этот раз улыбнулся и подошел к своему белому, с подпалинами вокруг глаз, длинногривому коню. – Ты выспалась? Не убегала к побережью?

– Вчера нет. – Сестра махнула рукой, отгоняя двух конюхов, как мух. – Сегодня подумаю. Ну, вперед?

Она проворно вскочила в седло, пришпорила лошадь и сразу помчала во весь опор. Ворота были распахнуты мгновенно: видимо, эта выходка Розинды тоже стала здесь привычной. Дуану ничего не оставалось, кроме как со всеми возможными достоинством и невозмутимостью последовать за ней. Брат и сестра быстро пересекли парк, преодолели замковый мост и вскоре уже ехали вдоль набережной. Здесь Розинда сбавила: задавить ребенка или собаку ей явно не хотелось. Лошади пошли бок о бок, по самому краю мостовой.

Море вернулось; в следующий раз оно должно было уйти и обнажить гальку только вместе с Лувой. Кое-где по гладкой бирюзовой поверхности плавали лодочки; сидевшие в них люди собирали сетями остатки розжига, которые не сгорели дотла и не были унесены течением. Очищать от них воду считалось не только уважением к морю, но и полезным делом – собранное можно было использовать на собственных угодьях, что-нибудь удобрить. Просоленная зола, благословленная богами, усваивалась намного лучше обычной.

Розинда молчала, глядя перед собой внимательно, сосредоточенно и задумчиво. Дуан не решался с ней заговаривать, хотя у него был как минимум один важный вопрос. Пользуясь заминкой, он прикидывал, как лучше его задать. И пробовал предугадать варианты ответов, хотя и догадывался, что с Розиндой это вряд ли сработает.