Капитан Френч, или Поиски рая

— Не вижу причин, сэр, если судить по вашей внешности. Отчего вы не обратились к биоскульпторам? Они могли бы подправить кое-какие дефекты и привести вас в пристойный вид.

Щека нашего собеседника нервно дернулась.

— Простите, миледи… Неужели мой вид вас шокирует? Что же именно? Цвет моей кожи? Вы разделяете расовые предрассудки?

— Никоим образом. Но ваши челюсти и ваши зубы… Наследственный дефект генетики, я полагаю?

Кажется, наш репортер не был готов к таким зигзагам интервью. Он ожидал, что Шандра либо похвалит малакандрийцев, либо начнет перемывать им косточки; первый ответ был бы традиционным и тривиальным, второй — скандальным. Однако моя принцесса перешла на личности — верный способ дать наглецу подзатыльник, не сообщив ровным счетом ничего интересного.

Теперь у рептилии дергалось левое веко. Покосившись на меня (точней, на мою заиндевевшую шевелюру), он пробормотал:

— Но ваш супруг, миледи… Как полагают, капитан Френч прожил двадцать тысяч лет и родился в ту эпоху, когда о генетическом программировании и КР слыхом не слыхивали… Мысль о его дефектных генах вас не беспокоит?

Шандра надменно вздернула подбородок:

— Мой муж — человек предусмотрительный, сэр! Все его органы клонированы из клеток, прошедших самую тщательную селекцию и обработку! В них нет пороков — как и в его внешности!

— Выходит, — заявил репортер, — капитан Френч уже не тот человек, который отправился в странствия в медиевальную эпоху? Он — всего лишь суррогат прежнего Френча, биологический механизм, собранный из запасных частей. И если он дарует вам дитя, можно ли считать, что это его истинный потомок? Или его отец — банк клонированных органов вкупе с кибернетическими хирургами? Надо заметить, что парень был отчасти прав, он только спутал физиологию с психологией. Самосознание человека, его ментальность, его память и накопленный опыт — словом, все определяющее свойства личности — остаются прежними, но наши клетки непрывно обновляются, и спустя какое-то время мы уже состоим из других атомов — факт, известный еще в глубокой древности. Раньше этот процесс приводил к накоплению дефектов в кровеносной, нервной и эндокринной системах; мы старели, дряхлели и умирали. Теперь все изменилось: благодаря препаратам КР наши клетки воспроизводятся с абсолютной точностью — но, само собой, из нового строительного материала. Так что все мы — точные копии самих себя, с учетом поправок, внесенных при генетическом редактировании. Эти поправки, безусловно, полезны, а потому нас сегодняшних нельзя считать суррогатами нас вчерашних — не в большей степени, чем отшлифованный брильянт счесть суррогатом природного алмаза.

Что же касается потомства, тут ситуация сложней: хоть все генетические особенности наследуются, одни из них заметны и активны, другие пребывают как бы в латентном состоянии и проявляются лишь через два-три поколения. Правда, есть способы пробудить их. К примеру, специалисты Тритона… Но я слишком увлекся. Вряд ли такие нюансы пришли Шандре на ум в этот момент; она лишь тряхнула головкой и заявила с неподражаемым женским высокомерием:

— Массаракш! Уверяю вас, я вполне способна отличить кибернетический механизм от своего супруга. Особенно в постели!

Мы проследовали на ужин, а наш рептилоид удалился в прямо противоположную сторону. Не могу сказать, что я ему сочувствовал; я не люблю напоминаний о том, сколько мне лет. Мои годы — мое богатство, и пересчитывать их дозволено не всякому.

Затем случился еще один эпизод, весьма любопытный и подтвердивший, что я могу довериться своей супруге. Она стремительно взрослела; я уже не сомневался, что через пару лет она справится с любой щекотливой ситуацией. И лишь один вопрос беспокоил меня — справлюсь ли с ней я сам?..

Вернувшись с очередных степных скачек, мы обнаружили записку от Ван Бюрен Файт, моего агента по связям с местными кутюрье. Собственно, эти дела я считал уже завершенными, и Файт оставалась моим сотрудником по двум причинам: во-первых, я увольняю своих людей за час до вылета; а во-вторых, Файт была прелестной девушкой, толковой и энергичной, и Шандра ей благоволила. В ее записке сообщалось, что некая Ван Трей Удонго желала бы привлечь принцессу КиллаШандру к демонстрации мод осеннего сезона — разумеется, за весьма приличный гонорар. Если миледи не возражает, ей остается только поставить подпись под соглашением и выйти на помост — вместе с еще одной манекенщицей не столь именитой, но уже снискавшей определенную известность. Каков же будет ответ?

Шандра была полностью “за”, но я сомневался.

С одной стороны, мне хотелось, чтоб она заработала немного собственных денег, округлив те суммы, что уже хранились на ее счетах (помните наше представление с панджебскими статуэтками?..); с другой стороны, теперь я знал, чем кончается демонстрация мод на Малакандре, и ничего не ведал о мадам Удонго. Ее имя не значилось в списках моих покупателей — верный знак второсортности или подмоченного реноме.

Я связался с Файт, но ее отзыв меня не вдохновил.