Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма

— Быстрее переодевайтесь! — Командир в одном своем сапоге, в одном финском направился к телефону. — Лева! — Командир увидел, как пришедший в себя сержант, морщась, выбирается из маскировки. — Тебе — отставить переодеваться!

— Почему? — обиженно, по-детски вырвалось у Когана.

— Никаких «почему»! — зло выпалил командир. Он сел на стол, поставив ноги на стул, положил коробку полевого телефона на колени.

— Значит, они должны были доложить о приеме гостей, — бормотал командир, извлекая трубку из углубления коробки. — Отцы-командиры, значат, беспокоятся.

Капитан отвинтил крышку микрофона и бросил ее на пол. В наушнике слышались требовательные позывные на языке, растягивающем гласные звуки.

— Нам не нужны истребительные отряды. Пусть лучше приходят недотепы-связисты.

Шепелев встряхнул трубку, из нее выскочил микрофон и повис на двух разноцветных проводочках.

— Жох, иди сюда, — приказал капитан, безжалостно отрывая один проводочек.

— Жми на эту кнопку!

Вор, не задавая глупого вопроса «зачем», вдавил черную кнопку на панели, закрывающей внутренности телефона.

То, что стал делать командир, казалось детским розыгрышем. Кнопка, которую втопил Жох, давала ток от батарей на микрофон и позволяла не только слышать, но и говорить. Говорить капитан стал следующее:

— У, а, и, и…

И произносить другие звуки, преимущественно гласные, при этом касаясь и отрывая, касаясь и отрывая зачищенный кончик провода от микрофонной пайки. В наушнике, приставленном к неизвестному уху на другом конце «полевки» должны были слышать треск, прерывание связи и отдельные звуки. Как бывает, когда где-то коротит контакт.

Наконец командир окончательно отсоединил провод и бросил трубку на стол.

— Сейчас к нам пожалуют чинить телефон. Да отпусти ты кнопку! — Командир взял со стола забытое на нем кепи с полукруглым козырьком, надел. Кепи оказалось мало в отличие от брюк и куртки, те-то были великоваты. Но мышиного цвета куртку он надел поверх родной гимнастерки из серовато-сиреневого коверкота[48], а на финских бриджах переустановил зажимы на подтяжках.

— На, возьми, тебе как раз будет. — Шепелев отдал Жоху кепи, которое никак не натягивалось на черепушку. И прошел к двери, ведущий из этого в иные помещения финских катакомб. Приоткрыл — прямой коридор, через двадцать метров делающий плавный поворот направо. Закрыл, но оставил небольшую щелку.

— Значит так, — повернулся капитан к подчиненным. — Попов, берите пулемет. Жох, тащи сюда свой «Суоми» и захвати мой. Если их больше четырех, просто распахиваем дверь и кладем очередями. Обманка с формой, которой можно выиграть какое-то время, тут не поможет. Если четверо и меньше, попробуем обойтись без шума. Не должны же роту связистов прислать.

Леня отдал командиру его «Суоми». В оставленную щелку капитан держал взглядом поворот коридора.

Лева наконец сумел подняться с пола и поплелся к ящикам.

— Хочет взглянуть, что в них, — шепотом пояснил Жох.

— Тоже дело, — кивнул командир. — Тихо.

По коридору донеслось топанье сапог.

— Что-то громко, — процедил Шепелев.

— Эхо, отражение, — предположил вор.

И предположил неправильно. Из-за поворота, увидел капитан, вышли двое, потом еще пара, а потом и еще троица. То ли связь у них всегда работала безупречно до сегодняшнего дня, то ли не поверили финны в стечение исключительных обстоятельств — приход гостей извне (о чем из этого закутка, наверняка успели, гады, доложить начальству) и поломка связи. «Семеро — это многовато будет, — вздохнул про себя капитан. — Вот она, кажется, и наступает — пора умирать».

Капитан сделал знак приготовиться. Потом капитан взялся за дверную ручку. Топот нарастал, приближался. Капитан рванул дверь на себя, отскакивая в сторону вместе со створкой, правой рукой вскидывая пистолет-пулемет.

Гулко затараторил Поповский «Лахти», к нему с опозданием в один удар учащенного пульса подключился «Суоми» Жоха. Не имеющее мозгов и чувства верности оружие отрыгивало свинцом в тех, от кого пришло. Пули бились в стесненности коридора, рикошетя от стен. Бетонная пыльца отрывалась от заливки и пускалась в планирующий пляс, оседая на телах падающих друг на друга людей.

Командир не сделал ни одного выстрела, незачем было, два ствола быстро и без труда управились с работой. Потом Жох встал на пороге и прочертил зигзаги контрольной очередью по серым спинам. Он стрелял, пока не вышел магазин.

— Значит так, — в резкой тишине оборвавшегося боя прозвучал голос Шепелева. — Приказ такой. Коган остается здесь, на последнем рубеже. У станкового одна коробка с лентой есть. Может, Лева в ящиках еще отыщешь. Попов, сначала соберете оружие финнов, часть себе, часть Когану. Гранаты в рюкзаках. Лева быстро тащите сюда мой рюкзак. Попов, потом занимаете оборону на повороте. Мы с тобой, Леня, пойдем гулять по коридорам, оттаскивать их на себя, сколько сможем. Все, товарищи, пришло время умирать. Но лучше продержаться до прихода наших.

Из рюкзака капитан вытащил две немецкие гранаты с деревянной ручкой, Жоху досталось оттуда же две наши «лимонки».