Капитан Кайман

— Само собой! — сказал инженер. — Собственно, я не имею права покидать свой пост, но, с другой стороны, пара здоровых рук вам не помешает, а мой кочегар в состоянии присмотреть за машиной в мое отсутствие. Мне, конечно, не усидеть здесь, когда я услышу пальбу. Значит, я иду с вами! — И, повернувшись к персоналу, он продолжил: — Вы остаетесь у вагонов и будьте внимательны, иногда не знаешь, что может случиться. Том!

— Сэр! — ответил кочегар.

— Ты знаешь, как обращаться с машиной. Чтобы нам не терять времени, как только ты увидишь условный знак, поведешь поезд вперед. Но двигайся медленно, так медленно и осторожно, как только сможешь, — путь может быть поврежден! Что касается того, чтобы я вел второй отряд… Мистер Дедли-Ган, я не думаю, что подхожу для этого. Я буду драться, но я не вестмен и опыта в таких делах у меня нет. Думаю, будет лучше, если вы найдете кого-нибудь другого.

— Хорошо, сэр. Я не слишком охотно отпускаю вас, но здесь есть человек, который сделает свою половину дела так же хорошо, как я — свою, поэтому вы можете спокойно доверить ему людей. Дик Хаммердал, а вы что думаете по этому поводу?

— Полагаю, Полковник, что вы неспособны на неверные действия.

— Надеюсь! Хотите взять под начало половину людей?

— Хм, если люди за мной последуют, то я охотно поползу впереди! Порох у меня сухой и пуль в достатке. Думаю, мое ружье сумеет сказать пару ласковых слов краснокожим. Однако лошади, Полковник, должны остаться здесь — их посторожит Мертенс.

— Мне это не по душе, — возразил немец, — я иду с вами.

— Что вам по душе, а что нет — не время разбираться; но раз вы не хотите оставаться, так это может сделать другой, Петер Вольф, — к черту такие кривоногие имена!

Однако последний тоже отказался и лошадей поручили вниманию одного рабочего, из тех, что не имели при себе оружия.

Ударные силы были поделены. Дедли-Ган и Дик Хаммердал встали во главе отрядов; поезд остался стоять там где стоял, мужчины двинулись вперед. Через несколько минут над местностью воцарилась тишина, не нарушаемая никакими звуками. Все говорило о том, что мир и покой таят в себе приближающийся миг кровавого сражения.

Первый и довольно длинный отрезок пути прошли обычным шагом, не нагибаясь; однако, приблизившись к месту предполагаемой схватки, все легли на землю и поползли один за другим, отталкиваясь руками и ногами и заходя с двух сторон к месту, где засел противник.

— Уфф! — кто-то тихо сказал над ухом Дедли-Гана. — Всадники огненного коня могли бы остаться здесь и подождать, пока Виннету уйдет вперед и вернется!

— Виннету? — Дедли-Ган даже немного привстал. — Разве мой красный брат забыл, как выглядит его белый друг?

Виннету всмотрелся и, несмотря на темноту, узнав его, прошептал:

— Дедли-Ган! Благословен Большой Дух, показавший сегодня апачу твое лицо; пусть он благословит твою руку, чтобы она убила своих врагов! Мой брат скакал на огненном коне?

— Да. Золото, которое он нашел благодаря апачам, он продал на востоке и теперь едет обратно, чтобы найти еще. Зачем мой мудрый" брат хотел уйти и потом вернуться?

— Душа ночи черна, а дух вечера темен и угрюм; Виннету не смог узнать брата, лежащего на земле. Однако он видел человека, который стоит там, на холме, и ждет, когда придет поезд. Апач уйдет, чтобы закрыть глаза огаллала, потом он вернется! — В следующее мгновение он исчез.

Несмотря на темноту ночи, на близлежащем холме можно было различить фигуру человека, которая даже для тренированного глаза зверобоя представлялась смутным и неясным пятном на фоне усыпанного звездами неба. Очевидно, огаллала выставили дозорного, чтобы он вовремя увидел свет приближающегося поезда. Белому человеку было бы весьма трудно, а скорее, даже невозможно подобраться к нему незамеченным; Дедли-Ган, однако, хорошо знал, как отлично апач умеет ползать, и поэтому он понимал, что огаллала скоро исчезнет.

Прижавшись к насыпи, он ни на мгновение не упускал его из вида. И в самом деле, прошло лишь несколько минут, как вдруг около дозорного мгновенно выросла какая-то фигура и оба, сцепившись, покатились по земле. Нож апача сделал свое дело.

Прошло довольно много времени, прежде чем он вернулся; никем не замеченный, прополз он вокруг всего лагеря индейцев и теперь мог доложить Дедли-Гану о результатах рекогносцировки.

Огаллала сняли с пути несколько рельсов и положили их вместе со шпалами и стволами деревьев поперек дороги. Поезд вместе с пассажирами ждала страшная судьба, налети он на преграду. Краснокожие, сохраняя полную тишину, лежали немного в стороне от сооруженного ими препятствия, поодаль стояли их лошади. Присутствие этих животных не позволяло незаметно приблизиться к индейцам, поскольку лошади прерий по своей чуткости ни в чем не уступают собакам и ржанием оповещают хозяина о приближении любого живого существа.

— Кто их ведет? — спросил Дедли-Ган.

— Матто-Си, Медвежья Лапа. Виннету имел с ним дело, в свое время он мог убить его.