Капитан Кайман

— Ба, я, Петер Польтер из Лангедорфа, видел в жизни и не такое. В прериях мне пришлось насмерть рубиться с вонючими огаллала. Почему я должен испугаться какого-то жестяного корыта? Нормальный деревянный корабль гораздо лучше, чем большой железный ящик, из которого даже приличных зубочисток не нарежешь. Между прочим, у нашего адмирала Фарагута точно такое же мнение. Итак, монитор потребовал, чтобы мы сдались, но мы только смеялись ему в лицо, стараясь не слишком попадать под его ядра. Тогда он решил нас догнать и насадить на свою шпору, но я вовремя вывернул руль и мы избежали удара. Он снова пошел на таран, и опять мне удалось не допустить столкновения. Так оно и продолжалось какое-то время, но в конце концов он впал в раж и потерял голову. Его ядра летели мимо и не причиняли нам никакого вреда. Он, однако, неосторожно последовал за нами в прибрежные воды и быстро угодил на песчаную мель, которую мы благополучно проскочили из-за своей более высокой осадки.

— Браво, да здравствует «Своллоу»!

— Да, долгих ему лет службы. Пейте, ребята!

Умопомрачительной величины глотком почти опустошив свою кружку, он продолжал:

— Мы атаковали его с кормы и, пока его команда без толку суетилась внутри корпуса ниже ватерлинии, вывели из строя его руль. Тут подоспел «Оррибль», «Флорида» почти потеряла способность защищаться, в поврежденный трением о дно корпус начала поступать вода. Мы усилили натиск, и тогда монитор спустил флаг. Им пришлось сдаться. Команду мы приняли к себе на борт, и, как только это случилось, «Флорида» завалилась на бок и через несколько минут исчезла в волнах.

— Вот здорово! Трижды ура «Своллоу»!

— Спасибо, парни, но не забудьте и про «Оррибль», он честно исполнил свой долг.

— Отлично! Молодец, «Оррибль»! Выпьем же, друзья!

Звякнули кружки. Вдруг снаружи прогремело несколько пушечных выстрелов в знак того, что в гавань входит корабль, и тотчас же на улице стали слышны голоса и топот ног. Казалось, должно произойти какое-то значительное событие. Петер Польтер поднялся со своего места и, подойдя к окну, открыл его.

— Эй, дружище, что там такое случилось? — спросил он, высунувшись по пояс наружу и ухватив за рукав пробегавшего мимо человека.

— Радостное событие, мастер: «Своллоу», тот, что одержал блестящую победу в морском сражении против «Флориды», только что вошел в гавань. Все корабли подняли флаги и вымпелы в честь храброго капитана, и все спешат посмотреть на встречу в порту.

— Спасибо, мастер.

Он закрыл окно и, обернувшись, увидел, что все посетители покинули свои места и, забыв даже про дармовое пиво, побежали глазеть на встречу знаменитой шхуны.

— Пусть бегут, — усмехнулся он. — Между прочим, увидят не слишком много. Капитан уже на берегу, а среди тех, что сойдут с корабля, далеко не все являются настоящими моряками, хотя они, конечно, внесли свой вклад в то, что случилось. Я, пожалуй, останусь у матушки Додд, где мне и положено дожидаться мистера Уолпола.

Прошло тем не менее довольно много времени, прежде чем лейтенант появился, и не успел еще он закрыть за собой дверь, как на улице поднялся шум. Огромная толпа двигалась от гавани по направлению к дому матушки Додд, впереди шагали люди, сошедшие на берег со «Своллоу». Они вошли в зал почти сразу же после Уолпола, и вслед за героями славной морской битвы в заведение повалило столько народа, что обширное помещение не смогло вместить всех желающих. На помощь со всей решительностью пришла хозяйка, которая как раз успела закончить все приготовления. Открыв дверь в комнату для почетных гостей и затолкав туда тех, кого она с нетерпением ждала, она заперла ее изнутри на ключ, оставив остальных посетителей на попечение своего персонала.

— Wellcome[64], сэр! — приветствовала она Уолпола, который пожал ей руку как старой знакомой.

Радушно поздоровавшись с остальными, она пригласила всех к столу, уставленному всевозможными винами и кушаньями. У каждого под рукой было все, чего он только мог пожелать.

— Матушка Додд, ты самая лучшая из бригантин, в чьи руки мне когда-либо приходилось причаливать! — воскликнул штурман. — В этих злосчастных прериях нет ничего, кроме мяса, пороха и краснокожих. На море тоже не слишком-то разгуляешься, уж больно много голодных ртов мы погрузили на наш корабль. У тебя, однако, поесть и выпить можно не хуже, чем у Великого Могола, или как там еще звали этого парня, и если я останусь здесь на якоре еще неделю, то пусть меня повесят, если у меня не будет такого же брюха, как у этого толстого Дика Хаммердала.

— Толстый я или нет, это все равно, — заметил Дик, безмятежно потягиваясь в кресле, — если имеется возможность положить на зуб хороший кусок. А в этом я нуждаюсь больше, чем все остальные, потому что с тех пор, как я оставил в Сан-Франциско мою прекрасную старую кобылу, я резко сбавил в весе от тоски по этому замечательному верному животному. Не так ли, Пит Холберс, старый енот?

— Если ты думаешь, Дик, что тебе сильно не хватает твоей лошади, так я ничего не имею против. Я тоже давно не видал моего коня. А как ты, Бен Каннинг?