Капитан Кортес

Лопе Санчес лежал на полу в индейском доме, рядом с товарищем. За стеной дома всю ночь суетились индейские кролики, шуршали в маисовой соломе, и Лопе не спалось. Он думал о странном рисунке, выжженном на груди у брата Агиляра. Рисунок был непонятен: две фигуры, одна против другой. Первая - индейский бог с оскаленными зубами, с руками-лапами, сложенными накрест на животе, с собачьим хвостом, завернутым вокруг прямых коротких ног. Таких богов-идолов Лопе видал в индейских храмах. Но вторая фигура была еще удивительнее. Она изображала испанца на коне, в шляпе с перьями и с мечом. У испанца на лице росли длинные волосы, похожие на волнистую шерсть, а конь был тоже необыкновенный: с острой мордой, с большими стоячими ушами, без гривы, похожий на лисицу или на собаку. Ног у испанца-всадника не было, туловище всадника само собою переходило в корпус лошади. Лопе долго думал, что могут означать эти две странные фигуры, но ничего не смог придумать и к рассвету уснул.

Глава тринадцатая ГОРОД ТАБАСКО

Утром Кортес собрал всех солдат и капитанов на круглую площадь между двумя храмами, трижды ударил обнаженной шпагой по стволу большого дерева в центре площади и громко объявил, что передает город Табаско во владение испанского короля.

- Клянусь, я буду отныне защищать этот город мечом и щитом от всякого посягательства со стороны врага как исконное владение кастильской короны! - сказал Кортес.

Секретарь армады, Диего де Годой, записал эти слова латынью в толстую тетрадь, капитаны подписа-лись, и так индейский город Табаско стал законной частью владений короля Карла.

Войску надо было кормиться - с судов почти не взяли запасов. Эконом де Торрес наутро снова пошел по домам - искать провиант. В загородках возле домов солдаты наловили много кроликов. По дворам бегали индейские свинки, маленькие остроносые, похожие на крупных жирных крыс. Свинки кусались и, едва до них дотрагивались, испускали какой-то острый запах. Попробовали прирезать и изжарить несколько таких свинок, мясо оказалось жирное, белое, но запах был неприятен.

- Не стану я есть этой индейской дряни! - заявил баск Эредия.

Хлеба тоже не было, только кое-где возле домов лежали кучи маисового зерна, наполовину проросшего. Кашевары накормили солдат похлебкой из маиса и кроличьего мяса.

Кукурузные поля простирались за городом; там, дальше за ними - кустарник, леса. Индейцев нигде не было видно, но Кортес никому не позволил выходить безоружным за ограду, да и с оружием - только группами, не в одиночку.

На полях было пусто; ночью индейцы унесли оставшиеся трупы своих воинов. Никаких следов боя - только где-нибудь изорванная повязка или перо из боевого убора. Листья кукурузы шелестели, обрызганные засохшей кровью.

Так прошли сутки. Съели и кроликов, и проросший маис. Солдаты ловили по дальним загородкам последних одичалых кур. Кое-кто уже выполз за ограду и принес молодые початки кукурузы. Еще нарвали за городом каких-то мелких светло-зеленых бобов. Бобы были твердые и горьковатые на вкус. Они росли на низеньких деревцах, посаженных правильными рядами. Есть эти бобы было невозможно.

Кортес ждал индейских послов. Придут с повинной, принесут подарки, - надеялся Кортес. Но послы не приходили.

На третий день стало уже по-настоящему голодно. Кортес выслал два больших отряда, по пятьдесят человек, осмотреть местность, поискать продовольствия.

С одним отрядом шел начальником Сандоваль, с другим - старший Альварадо.

Отряды пошли в разные стороны, но часа через два вернулись, соединенные вместе, быстрым маршем и с большим уроном: вели и несли восемнадцать раненых. Весь обратный путь они отбивались от индейцев.

Табасканцы осмелели: они начали показываться из лесов большими полчищами и грозили городу издали. Должно быть, перебежавший к ним в первую ночь Мельчорехо расскавал, что испанцев не так уж много и что, соединив силы, легко можно взять их измором.

Сандоваль привел с собой двух пленных. Долго бились с индейцами, - без Мельчорехо никто не умел с ними объясниться. Кто-то догадался позвать Агиляра.

Привели Агиляра. Ему индейцы отвечали охотно. «Много людей! - говорили индейцы и показывали на дальние холмы. - Много людей собиралось там, большое войско. С востока, с запада, - со всех сторон идут воины на город Табаско».

- Спроси у них, брат Агиляр, - сказал Кортес,- спроси у них, почему они хорошо приняли первых людей, пришедших с моря, - капитана Грихальву, - и почему теперь так плохо принимают нас?

Агиляр спросил. Индейцы в ответ быстро-быстро заговорили.

- Капитан Грихальва не поднимался по реке, не трогал селений, - объяснил Агиляр. - С ним табасканцы охотно менялись. Да и за эту мену досталось им от соседних племен. - «Вы изменники, трусы, - говорили табасканцам соседи. - Надо было гнать пришельцев от своих берегов. А не то уйдут одни, придут другие…» Так и получилось. Теперь все соседние племена - с того берега реки и с верховьев, и с дальних предгорий - большими полчищами собираются вокруг города, хотят, соединившись, прогнать и уничтожить белых людей.