Капитан-лейтенант (СИ)

Сейчас уже час ночи, значит на дворе 7 декабря, и Перл-Харбор это уже скоро. Как на зло установилась отличная погода - легкий морозец, на небе не облачка, ярко светят зимние звезды и даже серп Луны добавляет живописности в эту идиллическую картину. "Совершенный" стоит пришвартованный кормой к берегу чуть ниже Варваровского моста, примерно там, где в 70ы годы сделают речной вокзал. Приказ о комендантском часе и затемнении никто не отменял, поэтому кругом ни огонька, и только волны легко плещут о борт. Кажется что мы не на войне, а в круизе в тропиках.

Идиллию нарушает шум подъехавшего автомобиля, затем ругань и дикие матерные крики. И перекрывая все крики, короткой очередью сказала "дашка" свое веское последнее слово в этом споре. Я хватаю бушлат и свой МР-40, выскакиваю на палубу и бегу на корму. Следом за мной выскакивают на палубу и комендоры главного калибра. Ночью им обычно делать нечего и они отдыхают в кубриках. Но вахта у трапа и у зенитных автоматов и пулеметов несется круглосуточно. Вот и сейчас вахтенные у кормовой "дашки" командуют:

- Всем лечь! Лицом в землю! Руки за голову! Стреляю во всех, кто не ляжет!!!

Глаза постепенно привыкают к темноте, и я вижу что у заграждений, перекрывающих въезд на причал, стоят два легковых автомобиля , кажется "эмки", и рядом на земле кто-то лежит, а еще несколько человек в шинелях еще стоят рядом. Вахтенного у трапа нет.

Самые понятливые уже падают на землю, но один, похоже особо упрямый, кричит в ответ и размахивает руками:

- Да как вы смеете...

Но он недокричал. Короткая очередь из "дашки" сносит ему череп. Остальные лежат и не пробуют рыпаться. Что за черт? Кто это к нам среди ночи пожаловал? "Бранденбург" что ли? Во главе не менее чем двух десятков краснофлотцев вооруженных до зубов разными трофеями, сбегаю на берег и пытаюсь понять, что собственно говоря, тут произошло. Наш вахтенный лежит ближе всех к кораблю. Поднимаем его. Черт, это же мой лучший рулевой. Он жив, но лицо у него разбито в кровь и он не может шевелить правой рукой. Чуть дальше, уткнувшись мордой в мерзлую землю и сжимая в правой руке ТТ, лежит некто в генеральской шинели. Рядом лежат еще несколько человек. Первым делом вышибаю из руки лежащего пистолет. А мои матросы для начала хорошо отбуцкали, а потом надежно упаковали всех - и тех, кто лежал на земле и тех, кто продолжал сидеть в машинах. Во второй машине неожиданно оказалась эдакая Барби - лейтенант медицинской службы. Впрочем, смазливая внешность ей не помогла, и свою долю пинков, кляп в зубы и связанные руки за спиной она тоже получила.

Вахтенный докладывает о том, что произошло. Он все делал по уставу: остановил машину, приказал выйти старшему и, поскольку он не знал никого из приехавших и не получал на их счет никаких приказов, вызвал вахтенного начальника. Однако приехавший важный генерал не стал ждать, и, выхватив пистолет начал его избивать. Не ожидавший от советского генерала такой гнусности, парень пропустил первый удар, и инстинктивно попытался защитить лицо руками. Ну а через пару секунд все решили зенитчики и их "ultima ratio rehnum" - очередь из ДШК.

Отправляю ошарашенного пострадавшего в лазарет в сопровождении двух матросов. А непрошенных охамевших гостей тем временем быстро запирают в форпике и кладовках. Теперь разбираемся с трупами. Оказывается, одной очередью срезали троих. Из них двое рядовых красноармейцев. Увы, не повезло парням. Они просто охраняли оборзевшее начальство. Забираю их документы. Надо будет похоронки направить, написав "Погиб смертью храбрых", чтобы семья не позорилась. А вот чей же это труп в генеральской шинели с большой комиссарской звездой на рукаве? Морды лица, как и большей части черепа нет вообще, но тушка цела. Во внутреннем кармане находится удостоверение личности. "Никита Сергеевич Хрущёв...Член Военного совета фронта... бригадный комиссар". Охренеть. Ну да ладно, не будет ему теперь черно-белого памятника на Новодевичьем кладбище, и кукурузником ему теперь не быть. И в ООН стучать каблуком по трибуне будет некому. "Помер Никита, ну и хрен с ним". Приказываю эту тушку, набив за пазуху и в карманы шинели и галифе камней сбросить в реку. А рядовых утром похоронить на кладбище по-человечески.

Иду к себе разбираться дальше с этими чертовыми гостями. Два краснофлотца приводят мужика в генеральской шинели, буцкая его по дороге и приговаривая "Это тебе гаду за Витькину руку!". Заводят его в каюту и хотят развязать.

- Обойдется. Пусть так сидит, а то еще буянить опять начнет, - и вытаскиваю из его перекошенной пасти кляп.

Он крутит мордой, пытается плеваться, громко и витиевато матерится, грозя всех расстрелять и загнать в штрафбат. Выругавшись, замолкает и зло смотрит на меня.

И тут до меня наконец-то доходит кто это! А ведь похож гад, на артиста Ульянова в фильме "Освобождение", похож. Георгий Константинович Жуков собственной персоной, Якорный Бабай его задери!