Капитан Магу. Горы любви и скорби

На пороге появился угорский офицер в черном мундире тюремного ведомства с узкими серебряными погонами на плечах. Бегло оглядел обоих, молча кивнул и сделал знак следовать за собой. Манский придерживал Алекса за руку, а тот машинально передвигал внезапно одеревеневшие ноги, обливаясь холодным потом. Сейчас, когда жизнь и свобода оказались буквально в нескольких десятках шагов, он испытывал чувство, близкое к панике, ведь расстояние это было перегорожено несколькими дверьми и решетками. И почти у каждой имелся бдительный страж. А вдруг его кто-нибудь из них узнает?

Однако опасения его оказались напрасными. Похоже, чин у шедшего впереди тюремщика был немалый, если стражники столь торопливо отпирали и распахивали перед ним все двери, а затем вытягивались в струнку, даже и не думая интересоваться личностью его спутников. Последняя калитка в замковых воротах… Позади лязгает запор, нос втягивает воздух свободы, а сапоги ступают по доскам моста. За мостом их ожидают две кареты. Чиновник еще раз кивает напоследок и садится в прилично отделанную, запряженную шестеркой. Манский тянет беглеца к простой – черной пароконной.

Едва они оказались внутри, как агент достал из внутреннего кармана и протянул Алексу серую книжицу.

– Ваш паспорт. Внутри есть немного мелочи на всякий случай.

А паспорт-то, похоже, настоящий, не подделка какая-нибудь. Не новый, слегка потертый, какой бывает после недолгого путешествия. И подпись владельца на месте. Не будь Алекс уверен, что документ этот он видит впервые в жизни, ни секунды не задумываясь, признал бы данную подпись сделанной собственноручно. Лишь получив документ в руки, отставной офицер осознал, что не только остался в живых, но и стал свободным человеком.

– А почему мы стоим? – забеспокоился Магу.

– Не спешите, спектакль должен быть доигран до конца, и я обязан дождаться финала. А для вас все уже позади, скоро поедем.

Ждать пришлось минут десять. Из-за тюремной стены треснул сухой винтовочный залп. Прохожие никак на него не отреагировали, только раскаркались, поднявшись в воздух, окрестные вороны, да и те быстро успокоились.

– Ну вот, «полковник Барти» расстрелян, и вы должны дать мне слово, что никогда более он не воскреснет. Это было условием имперцев, и одна очень, повторяю, очень высокая персона поручилась за вас, теперь ваша очередь.

После недолгой паузы внезапно охрипшим голосом Алекс произнес требуемое:

– Даю слово.

– Вот теперь можно и ехать.

Цокали по брусчатке конские подковы, плавно покачивалась на рессорах и еле слышно поскрипывала карета. Да, полковник Барти окончательно умер, отставной капитан Магу из небытия воскрес. Но кто оттащил его от расстрельной стенки и что ожидает его на Родине? Главное, что жизнь продолжается.

Эпилог

Когда человек надолго покидает родной дом, ему кажется, что жизнь всех его обитателей замирает вместе с его отъездом. А по возвращении начнется ровно с этого же момента. Когда же он и в самом деле возвращается, то к радости примешивается и некоторая доля разочарования. Дом его, пусть и немного, но изменился, как и его обитатели. Да и сам он уже другой. А ведь он так надеялся, что по возвращении все будет по-прежнему, но надеждам его сбыться не суждено. Никогда.

Насколько же за истекший год постарела мать!

– Мама!

– Сынок!

А в искусно уложенных прядях видны первые седые волосы.

– Господи, как же ты похудел!

Отец все такой же суровый и немногословный, только внезапно осипший голос выдает сильное, тщательно скрываемое волнение.

– С возвращением, сын.

Он почти не изменился, только складки в уголках рта стали глубже и жестче. И пусть в этот раз не будет никаких чинов и наград, главное – живой, главное – вернулся. А вот комната его, свидетельница детства и юности, не изменилась совсем. Здесь все осталось на своих местах, как было в день отъезда.

– А это что за кофр?

Черный большой, напоминающий изрядно попутешествовавший сундук, перехваченный двумя ремнями. Откуда он тут взялся?

– Его нам прислали из Войчетута, – всхлипнула мать, – вместе с известием о твоей гибели. Я так и не решилась его открыть.

«Видимо, Гжешко собрал и переслал родителям оставшееся в Войчетуте имущество, больше некому». Обычно вещи погибших офицеров разбирали на память его товарищи, но в данном случае все, что было при нем, стало трофеями угорцев, а остальное брать было некому, выжил ли кто еще кроме иуды Мартоша, так и осталось неизвестным.

До кофра он добрался только на следующий день. Ключа от замка не было, потерялся где-то в дороге. Замок удалось отжать ножом, и крышка открылась. На самом верху лежал старый солдатский тесак. В отличие от своего прежнего владельца, он вернулся из Себрии второй раз. Под ним поношенный пехотный мундир без петлиц и погон, нижнее белье, пара чистых портянок…