Капитан Магу. Горы любви и скорби

В обеих вернувшихся ротах едва насчитывалось полторы сотни штыков, и не понять было, изначально они ушли в таком составе или понесли потери прошлой ночью. Там и тут солдатский строй белел грязноватыми, окровавленными повязками. Добычей же оказались полтора десятка пленных османийцев, как военных, так и в партикулярном. С первого взгляда видно было – явно не рядовые османийцы и не простые обыватели. Похоже, Смирко удалось-таки перехватить камскую верхушку. Жирные гуси, причем некоторые в прямом смысле этого слова. Вот только ни Озчелика, ни самого паши среди них не было. После доклада ротного командира полковник задал волновавший его вопрос:

– Озчелик ушел?

– Никак нет, господин полковник!

По знаку Смирко один из солдат притащил мешок, в котором лежало нечто похожее на пушечное ядро, хотя и не такое тяжелое.

– Показывай!

Из мешка на снег, прямо под ноги Алексу, выкатилась отрубленная голова.

– Ты это зачем сюда притащил?

– Так не целиком же его везти! Эти, – Смирко ткнул пальцем в пленных, – сказали, что это Озчелик и есть, но я подумал – лучше тебе взглянуть самому.

Алекс носком сапога перевернул голову лицом вверх. С трудом, но узнать можно. Радости от свершившейся мести не было, все чувства притупила сильнейшая усталость.

– Он это. А паша?

– С ними его не было, он еще до начала штурма сбежал. Что с пленными делать?

– Заприте где-нибудь.

– Выкуп возьмем? – оживился Смирко.

– И когда же ты от своих старых замашек избавишься? – покачал головой Алекс. – Выкуп брать не будем, на своих пленных поменяем, если они у османийцев окажутся. Ладно, отдыхайте, я, пожалуй, тоже пойду.

Среди захваченных Смирко пленных, к удивлению Алекса, обнаружился настоящий бритуниец. Наглый светловолосый тип в партикулярном платье, не говорящий ни на одном из языков, кроме своего родного. Увидев, что себрийский командующий собирается уходить, иноземец начал что-то возмущенно лопотать и сделал попытку подойти, но был остановлен охранявшими пленных солдатами. С трудом вспоминая давно забытые слова, полковник хмуро поинтересовался:

– Кто ты такой?

В ответ подданный островной империи разразился длинной возмущенной тирадой, в которой Алекс уловил только пару знакомых слов. Пришлось опять напрягать память.

– У тебя есть документы?

Документы у белобрысого нашлись. Паспорт с геральдическим львом на обложке, какие-то письма на бритунийском, видимо, рекомендательные… А вот это интересно. Бумага шикарная, вся в тончайших узорах и даже печать имеется. Полковник попытался вникнуть в содержание, с трудом разбирая написанное.

– Так вы корреспондент «Лондонер трибьюн»?!

– Йес, – невозмутимо подтвердил догадку белобрысый, – Джин Фэрпэй, корреспондент «Лондонер трибьюн».

Тут же присутствовавший Смирко изумился:

– И как же он тут работать собирался, если ни османийского, ни себрийского не знает?

Алекс отвел четника в сторону.

– А ты уверен, что не знает? Вон, как глазки забегали. Кроме документов, блокноты или другие бумаги при нем были?

– Нет, – отрицательно покачал головой себриец, – других бумаг не было. У него вообще больше ничего не было, налегке драпанул.

– А говорит – корреспондент! Только как бы нам его на чистую воду вывести? Бумаги у него железные, на подделку не похожи, если просто так его пристрелим – скандал может быть грандиозным. Знаешь что, приведи-ка сюда кого-нибудь из пленных османийцев. Только из тех, кого мы еще вчера взяли, и не рядового, а офицера какого или унтера, покажи ему этого бритунийца и спроси, кто это.

– Будет исполнено, командир!

Вернулся Смирко не позднее чем через четверть часа. Судя по его сияющей физиономии, задумка удалась полностью.

– Ты знаешь, как его пленный унтер назвал?

– Ну и как же?

– Кэптэн Фэрпэй! Он в Каму прибыл вместе с теми крепостными мортирами, что чуть было не сорвали нам атаку на Тактамыдаг! Он их установкой руководил, он же потом османийских артиллеристов обучал, но очень быстро сделался советником самого Озчелика-паши! Фактически он был его правой рукой.

– Все ясно, – прервал четника Алекс, – повесить мерзавца, как бритунийского шпиона! Только пусть Мартош все оформит чин чином. Ну, там трибунал, протокол, приговор и все прочие бумаги, а то потом вони в их чересчур свободной прессе не оберешься.

– Сделаем, командир, – заверил его четник.

– А я, пожалуй, спать пойду. Голова не соображает, и ноги едва передвигаются.

Сразу отойти ко сну не получилось, в комнату, где Драган обустроил для Алекса спальное место, ворвался чрезмерно возбужденный подполковник Мартош.

– Господин полковник, бритунийцы нам этого не простят!

– Не нам, а мне! Приговор трибунала мне утверждать, мне и отвечать в случае чего. Или вы боитесь, что бритунийцы пришлют в Каму броненосную эскадру? Не пришлют, даже если их корабли научатся лазать по горам, одним шпионом больше, одним меньше… Выполняйте приказ!

– Слушаюсь, господин полковник!