Капитан Мак

- Ах, во всем свои радости. Это - самая честная девушка на свете, но ее и пушками не разбудишь.

- Ну и пусть себе спит, а мы - в путь!

Выйдя из трактира и дожидаясь, пока хозяин запрет дверь на два оборота, Сидуан вдруг заметил под окном большое деревянное корыто на ножках; кучера, почему-либо не пожелавшие ставить лошадей в конюшню, засыпали в него овес и кормили их прямо под окнами.

Сидуан почесал за ухом.

- Надо бы его захватить с собой!

- Да что вы, сударь, его уж больно нести неудобно.

- Я сам его потащу; взвалите мне его на плечо и живо вперед!

- А нам далеко идти?

- Ну, четверть часа, минут двадцать, и мы там. А теперь слушайте, что я вам скажу: дворянин, которого вы видели - изменник и заговорщик; он испанец и замыслил гнусный заговор против короля.

- Ах он чудовище! - закричал трактирщик, - где он есть? Я его своими руками задушу! До того, как стать поваром, я служил в армии; посмотрит он, как я расправляюсь с врагом!

- Прекрасно, - ответил Сидуан, - мы вдвоем с ним расправимся, но сначала нужно найти моего хозяина.

- А кто он, ваш хозяин?

- Так знайте же, что этот испанец коварно завлек в ловушку моего дорогого капитана, моего хозяина, истинного француза и храброго солдата, в чем я готов вам поклясться. Из мести, благодаря своей дьявольской хитрости, он завлек его в катакомбы и обрушил на него свод, погребя его там.

- Но тогда, бедный парень, твой хозяин мертв.

- Боюсь, что так, - печально ответил Сидуан, - но Бог помогает хорошим людям, надо все же посмотреть...

Тут они подошли к колодцу, и Сидуан остановился.

- Ну, что будем делать? - спросил трактирщик, - я надеюсь, вы туда спускаться не вздумаете?

- Здесь не так глубоко, как вы думаете, и я к тому же знаю дорогу. Вы со мной?

- Черт, знаете...

- Да нам тут некогда разводить церемоний. Да или нет?

- Да, черт его побери, и смерть испанцам! Да и у вас весь мой инструмент.

Сидуан уже привязал скатерть, в которую были завернуты все принесенные им с собой инструменты, к веревке, заботливо вытащенной им из колодца после того, как он сбросил туда дона Фелипе, и собирался спустить этот сверток, но вдруг передумал.

- В самом деле, - размышлял он, - этот плут там остался с пистолетом. Если хоть малейший шум предупредит его, что я спускаюсь, я погиб. Он меня убьет и поднимется по веревке. Это не совсем то, что я хочу. Тсс... ни слова, - прошептал он на ухо трактирщику.

Сначала он осторожно спустил веревку, а потом беззвучно соскользнул по ней сам. Поистине, это была ночь, в которую Сидуану пришли в голову все счастливые мысли, когда-либо посетившие его за всю его двадцативосьмилетнюю жизнь.

Дон Фелипе, со своей стороны, был не тем человеком, который стал бы тратить время на бесполезные крики, если он мог употребить его с большей пользой.

Поэтому, как только он решил, что Сидуан ушел от колодца, он стал размышлять:

- Несомненно, слуга, настолько преданный своему господину, не оставит его тело под обломками и будет его искать, - подумал он, - значит, нужно ожидать, что он вернется, и, вероятно, один, потому что у него не хватит времени добраться до Парижа за серьезной помощью, или в худшем случае, он вернется с каким-нибудь таким же увальнем, как и он сам.

Излишне говорить, что прежде всего дон Фелипе проверил, поднята ли веревка.

- Чтобы спуститься, - подумал он далее, - у него нет другого пути, кроме этой дыры, и другого способа, кроме веревки. Значит, как только я услышу, что веревка спускается, я буду наготове и буду ждать этого дурака. Даже если он не один, а с товарищем, с двумя деревенскими мужиками у меня хватит сил справиться.

И дон Фелипе зарядил пистолет и стал ждать.

Но он строил свои планы, считая что Сидуан остался прежним простоватым и наивным, а перед ним был совершенно новый Сидуан сообразительный и изобретательный.

Поэтому испанец страшно закричал, почувствовав, что чьи-то руки зажали его, как в тиски, хотя он до этого не слышал ни малейшего шороха.

- Здравствуйте, дон Фелипе, вы ждали меня, я надеюсь? Тихо, не двигайтесь. Если вы приняли меры предосторожности, я их тоже принял.

И Сидуан продел руки дона Фелипе в петли веревки, приготовленной им еще в трактире и висевшей у него на шее. Дон Фелипе оказался таким образом запряженным, как это делают друг с другом дети, когда играют в лошадки, с той только разницей, что сзади Сидуан завязал веревку узлом, почти не позволявшим дону Фелипе двигать руками.

- А теперь, негодяй, отдай мне пистолет, - сказал Сидуан, по-прежнему стоя у испанца за спиной. - Давай, давай, сам же видишь, что тебе со мной не справиться.

Он отнял у дона Фелипе пистолет и щелкнул курком.

- Так я и думал, ты хотел меня убить. Ага, теперь-то я тебя хорошо знаю!

Он стал подталкивать дона Фелипе впереди себя.

- Ну, каналья, стой спокойно. Если ты пошевелишься я выстрелю. Теперь ты знаешь, что тебе грозит, веди себя смирно.

Сидуан подошел к колодцу.

- Вы тут, товарищ? - крикнул он.

- Да, да. Что надо делать? - ответил трактирщик.