Капитан Мак

Ювелир вернул свободу Жобу, и тот уже хотел закрыть ставни, как на улице послышались легкие шаги, и на пороге появилась женщина. При виде этой женщины лицо Самюэля Лоредана приняло выражение почтительного удивления. Это была донья Манча.

— Ах, дорогой господин Лоредан, — обратилась она к ювелиру, — я, кажется, успела вовремя.

— Да, действительно, сеньора, — ответил ювелир, — мы уже собирались закрывать, — и поскольку жилые комнаты находятся в глубине дома, мы бы, скорее всего, не услышали, как вы стучите.

— Господин Лоредан, — сказала испанка, — мне нужна ваша помощь.

— Я к вашим услугам, сеньора.

— Но это нужно сделать не завтра, а сейчас, немедленно.

— Чем могу быть вам полезен?

Донья Манча вынула из-за корсажа футляр и протянула его ювелиру.

— Я узнаю его, — сказал он, — Это футляр от тех серег…

— … которые король подарил мне в вашем присутствии. Да, это он. Так вот, я потеряла одну серьгу.

— Что вы говорите, сеньора?!

— Ах, не спрашивайте меня ни о чем… Я просто потеряла голову, я обезумела…

— Но как же это случилось?

— Сама не знаю. Во всяком случае, король сегодня вечером прислал мне с пажом записку, что я должна завтра явиться ко двору. Если на мне не будет серег, то он решит, что я пренебрегаю его подарками, и я впаду в немилость. Значит, нужно срочно сделать точно такую же серьгу.

— Но, синьора, к завтрашнему дню мы не успеем…

— Нужно успеть! — сказала она, и в голосе ее прозвучали повелительные нотки будущей фаворитки.

— Только один мастер мог бы это сделать…

— Прекрасно, так где он?

— В Пре-Сен-Жерве. Но успеет ли он до завтра?

— Я заплачу, сколько он запросит, но серьга мне нужна во что бы то ни стало, — сказала донья Манча, и стало видно, что она волнуется все больше и больше.

В разговор вмешалась Сара.

— Батюшка, — сказала она, — вы же знаете, что Ворчливый Симон — прекрасный мастер, и что он может сделать за одну ночь то, что другой за неделю не сделает.

— Да, да, знаю. Но застанем ли мы Ворчливого Симона дома?

— Это человек порядочный, — ответила Сара, — он по кабакам не ходит, в мяч не играет. Вы его застанете.

— Ах, милый господин Лоредан, — подхватила донья Манча, — если бы вы знали, какую услугу вы мне окажете! Мое положение, мое будущее при дворе зависит, может быть, от вас.

— Сударыня, — ответил ювелир, — я сейчас же еду в Пре-Сен-Жерве.

— Ах, вы возвращаете меня к жизни!

— И, если только Ворчливый Симон не умер, не заболел, и я застану его дома, вы получите вашу серьгу завтра до десяти часов утра.

— Господин Лоредан, — сказала донья Манча, пожимая ювелиру руку, — если вы это сделаете, через два дня я буду всемогуща, и тогда просите у меня, что вам будет угодно.

Лоредан снова надел плащ и шляпу, а донья Манча, взволнованная, без сил, опустилась на стул. Потом ювелир вынул из железного ящика бриллианты и пластины из серебра, потребные для изготовления серьги.

— Дорогой господин Самюэль, — обратилась к нему донья Манча, — могу я просить вас приютить меня на несколько минут? Вы поедете в Пре-Сен-Жерве, а я в ожидании носилок посижу с вашей дочерью. Узнав, что король приглашает меня завтра на свой выход, я не стала ждать ни минуты и прибежала к вам пешком. К счастью, дон Фелипе д'Абадиос, мой брат, согласился за мной заехать.

— Будьте как дома, сеньора, — ответил ей Лоредан.

Донья Манча недолго беседовала с Сарой: не успел Лоредан уехать, как на улице послышались шаги множества людей, и у дверей лавки остановились носилки. Это был дон Фелипе д'Абадиос, приехавший за сестрой.

В ту ужасную ночь, когда дочь Лоредана чуть не попала в его власть, дон Фелипе ни на мгновение не снимал маску, и, следовательно, Сара никогда не видела его лица.

И тем не менее, когда он вошел, она вздрогнула и инстинктивно отодвинулась в тень.

— А, это вы, дон Фелипе?! — воскликнула донья Манча. — Победа! Серьга у меня будет.

— Когда?

— Завтра утром.

— Боже мой, — думала Сара, — где я могла слышать этот голос? И где я видела этот дикий, устрашающий взгляд?

Дон Фелипе увидел ее и поклонился. Его душило волнение. Он говорил себе: «Вот эта женщина, которая стала бы моей, если бы какой-то презренный искатель приключений ее у меня не отнял!»

Но, поскольку Сара очень побледнела, и видно было, что она вся во власти невыразимого ужаса, дон Фелипе счел более благоразумным поскорее уйти из лавки.

Поэтому, поклонившись девушке с деланным равнодушием, он сказал донье Манче:

— Ну, раз так, идемте. Все к лучшему… Уже поздно, и дома нас ждут.

Он подал сестре руку, еще раз поклонился Саре и вышел. Донья Манча простилась со взволнованной девушкой дружеским жестом. Жоб в это время, совершенно не обращая внимания на происходящее, запирал витрины и закрывал наружные ставни лавки.

Дон Фелипе сел в носилки вслед за сестрой.

— Что с вами? — спросила она. — Вы очень бледны.

— Я испытал сильное потрясение.

— Когда?

— Только что, когда снова увидел эту девушку.

— Как? Вы уже видели ее раньше?

— Да.

— А где?

— Эта та женщина, которую я хотел похитить в Блуа.

— Ах, — сказала донья Манча, — я надеюсь, что вы теперь откажетесь от ваших омерзительных планов?

— Почему откажусь?