Капитан мародеров. Демон Монсегюра

Обезумевший от страха и стыда трувер разрыдался, скрючившись на тюке с тканями. Симона просто сияла от удовольствия. Аньез отвела ее в сторону и тихо сказала:

– После того, как мы получим деньги, навести его, как ни в чем не бывало и потребуй жениться. Вот посмотришь, согласится сразу.

– Я право в сомнении… А нужен ли он мне? – ответила кузина.

– Опомнись! – урезонила ее Аньез. – Тебе-то он не нужен. О ребенке подумай, будет незаконнорожденным. Карденале, хоть и мерзавец, зато талантливый. Деньги умеет делать из ничего. Слова Аньез возымели действия, Симона задумалась.

Ксентрэй разрезал веревки кинжалом, освободив руки трувера. Тот дрожащей рукой, currente calano[28], начал писать эпистолию для мадам Милош. После того, как эпистолия была готова, Ксентрэй вновь связал поэта и заткнул ему рот кляпом.

Несколькими часами позже, Аньез привела себя в порядок и отправилась в дом Карденале. Как она и ожидала, дверь открыла мадам Милош. Взору Аньез предстала дама в почтенном возрасте, седая, сухопарая, облаченная в темно-коричневое платье, ее голову украшал пышный накрахмаленный белый чепец.

– Доброе утро, мадам, – произнесла Аньез, старалась быть предельно вежливой, – вам письмо от господина Карденале.

Мадам Милош смерила визитершу придирчивым взглядом, та в ответ мило улыбнулась. Экономка все же взяла письмо, тут же распечатала его и прочитала. Экономка прекрасно знала почерк хозяина и не усомнилась в подлинности записки.

– Следуйте за мной, – сухо пригласила Милож.

Аньез проследовала за экономкой на второй этаж дома, где располагался кабинет трувера. Мадам Милош открыла дверь и вошла первой.

Приблизившись к письменному столу, экономка еще раз смерила холодным взором Аньез и, указывая костлявым пальцем на ящик, надменно произнесла:

– Вот ящик, он закрыт. Надеюсь, ключи у вас есть.

– С вашего позволения, мадам, – продолжая мило улыбаться, ответила визитерша и сняла с шеи ключ. Мадам Милош недовольно фыркнула и ретировалась к двери. Аньез открыла заветный ящик, извлекла из него увесистый кожаный мешочек и положила его в напоясный кошель. Мадам Милош язвительно заметила:

– Надеюсь, вы не взяли ничего лишнего.

– Не волнуйтесь, мадам, я ограничилась только золотыми. – Мило заверила Аньез.

Ла Гир ждал Аньез за углом дома. Она приблизилась к своему «телохранителю», хлопнула по увесистому кошелю рукой, давая таким образом понять, что все прошло удачно.

…Деньги разделили немедленно. Симона получила двести салю. Ла Гир и Аньез – двести пятьдесят салю на двоих. Ксентрэй, де Флок и де Кастельмар – по сто восемьдесят три. Оставшийся салю решили дружно прогулять. Поздно вечером того же дня похитители вывезли трувера за город, развязали его, сняли с головы мешок, вынули кляп изо рта и тут же отпустили, предупредив, что непременно вернутся. Несчастный трувер моментально дал стрекоча в сторону города. Похитители посмотрели ему вслед и дружно рассмеялись.

В Безансон они прибыли на рассвете. Утром посетили банкира-итальянца Джулиано Половичинни, обосновавшегося в крепости. Он давал денег в заем под грабительские проценты, а принимал в рост на хранение под более скромные. Дела банкира шли вяло: военных действий не было давно, деньги в рост не приносили, просили только взаймы. По процентам наемники плптили плохо и нерегулярно. Но у банкира была надежная поддержка в лице коменданта гарнизона Луи де Монферая, который сам не брезговал услугами Половичинни на особых условиях.

Глава 5

В конце июля Луи де Монферай получил приказ от Его светлости герцога Бургундского о выступлении в поход бригандов-наемников. Бриганды должны были присоединиться к войскам виконта Понтремоли в Туринском княжестве недалеко от Гаттинары. Наемники ликовали: наконец-то, война! Можно будет пополнить тощие кошельки. Предполагалось, что после выступления наемников из Безансона, город сразу же займут регулярные войска герцога, и в округе воцарится долгожданное спокойствие.

В крепости началось оживление – готовились к долгожданному походу. Маркитантки закупали припасы, вино, обувь, одежду и загружали в повозки. Аделина, Аньез и Люси на полученные деньги снарядили свою повозку богаче своих товарок. Де Флок осмотрел свой бриганд. Вид, конечно, у наемников был потрепанный, но капитан решил: ничего, в Гаттинаре разживутся.

В Туринское княжество бриганды вступили с территории Лангедока. Через три дня перехода по Туринской территории наемники достигли окрестностей Гаттинары и присоединились к войскам виконта Понтремоли.

Его войска безуспешно вели осаду города уже месяц. Периодически палили из фальконетов[29] и передвижных бомбард[30] по стенам города, но стены были сложены слишком надежно, и маломощная артиллерия не причиняла им существенного вреда. Выход был один – брать Гаттинару штурмом, но княжеские войска, состоявшие в основном из германских наемников, энтузиазма отнюдь не проявляли.

Луи де Монферай поставил условие Понтремоли: