Капитан Марвел. Быстрее. Выше. Сильнее

– Я только что подумала об этом, – признаётся Мария.

– Как такая возможность могла проскользнуть мимо всех ваших тщательно продуманных сценариев? – со смехом интересуются Бьянки.

– Нам определённо нужно было обдумать их получше, – соглашаюсь я.

Мы молчим. А затем, словно бы все одновременно подумали об одном и том же, делаем несколько шагов, чтобы прочитать два имени, вывешенные на доске рядом с кабинетом.

ЛЕТАЮЩИЕ СОКОЛЫ

Бьянки, Том

Джонсон, Брет

– Брет Джонсон? – не верящим тоном спрашивает Бьянки, не показывая ни грамма той радости, что должна была охватить его при виде своего имени на доске объявлений.

– Там были куда более достойные старшекурсники, которые в разы превосходили этого Джонсона, – говорит Мария, скрестив руки на груди.

– Не скажу, что это совсем не имеет смысла, но... – я замолкаю.

– Да, но это жутко притянуто за уши, – заканчивает Бьянки.

– Даже для Дженкса, – соглашается Мария.

– Что ж, он посылает нам весьма понятное сообщение, – говорю я.

– О том, что он совсем оторвался от реальности и выжил из ума? – отрывистым и резким тоном спрашивает Мария.

– Скрестим пальцы, – говорю я.

Мы стоим в шоке и тишине.

– Знаю, это тупо, но где-то в глубине души я всё равно надеялась, что... – Мария замолкает, словно её гордость не позволяет ей закончить фразу. Но мы знаем, что она хочет сказать.

– И я, – говорит Бьянки.

– И я, – соглашаюсь я.

– Он мог изменить мир, – говорит Бьянки.

И вот так мы понимаем нашу следующую большую цель.

«Найти новое «туда».

– Похоже, нам придётся сделать это самим, – говорю я.

Бьянки и Мария кивают, и наше раздражение медленно испаряется. Мы снова сфокусированы. Мы снова нацелены. Новая цель. Новый смысл жизни. Спустя несколько минут Мария всё-таки нарушает насыщенную тишину.

– Поздравляю, – обращается она к Бьянки.

– Спасибо, – ровным голосом говорит он.

– Ты прекрасно справишься, – почти что ласково говорю я. В данный момент я совершенно искренне рада за Бьянки – он действительно это заслужил. И я хочу, чтобы и он это почувствовал.

– Спасибо, – отвечает он. На его лице отражается добродушная вымученная улыбка. И близко не подходит для того, что требует подобная ситуация. Я прищуриваюсь.

– Ты и сюда булавку воткнул? – спрашиваю я.

– О, на все сто процентов, – говорит Бьянки.

– Бережёшь энергию до вершины горы? – интересуется Мария.

Бьянки улыбается.

– А почему бы и нет.

ГЛАВА 20

Сегодня последний день нашего первого года обучения в академии ВВС США.

Мы с Марией, одетые в синюю форму, стоим по стойке смирно в центре нашей комнаты в казарме. Последняя субботняя инспекция проходит мучительно, но быстро. И уже через пять минут мы переодеваемся и спешим встретиться со всеми остальными перед началом гонки к скале. Тело онемело после многочисленных пережитых физических испытаний и действует на автопилоте. К этому моменту болят даже ушные мочки.

Когда мы выстраиваемся, всех охватывает совершенно новое чувство. Это очень контролируемая, едва сдерживаемая взволнованность. Мы словно пузырьки, выдуваемые из маленькой пластиковой палочки, кружащие и мечущиеся по всему кампусу академии ВВС США.

Пока мы стоим и ждём под вымпелом с номером нашей эскадрильи, грохот, бабочки и энергия накапливаются, накапливаются и накапливаются с каждой прошедшей минутой, пока мы не начнём восьмикилометровую гонку к вершине Кафедральной скалы.

Я гляжу на Марию и вижу, что она тоже чувствует это. Слабая улыбка играет в уголках губ Пьерра, а Дель Орбе слегка покачивается в такт музыке, которую слышит только он. Я ищу в толпе Бьянки. Нахожу его. Он так неподвижен, как будто скован чарами. Его лицо агрессивно безразлично. Он на меня и не взглянет. Я вижу, как он делает глубокий вдох, отряхивается, а затем крепко стискивает челюсть, готовясь к гонке.

Чен и Резендиз кружат между нами, крича что-то ободряющее в лицо каждому из нас. Они пытаются подготовить нас к последнему дню, который кажется таким идеальным, что мне хочется плакать. Когда Чен, наконец, останавливается передо мною, я даже не знаю, расчувствоваться мне или испугаться.

– Рядовой Дэнверс! – кричит Чен.

– Да, мэм!

– Ты показала нам, что ты способна на великие свершения! – вопит Чен.

– Спасибо, мэм!

– А знаешь ли ты, что ещё более важно, чем показать нам, что ты способна на великие свершения? – спрашивает Чен.

Мой разум лихорадочно перебирает всё, что произошло за последний год, но так и не может найти ничего конкретного.

– Нет, мэм! – кричу я.

– То, что ты показала себе, что ты способна на великие свершения! – кричит в ответ Чен.

– Да, мэм! – кричу я.

– Ты знаешь, насколько ты способна, рядовой Дэнверс? – кричит Чен.

– Да, мэм! – без промедления отвечаю я.

– Я горжусь тобой, рядовой Дэнверс! – слегка дрогнувшим голосом говорит Чен. Мы встречаемся взглядами, и на миллисекунду между нами проявляется полное понимание. Мы оба испытали на себе сочащееся пренебрежение Дженкса – и вот мы здесь, цветём и пахнем.

– Спасибо, мэм! – кричу я в ответ.

А она нереально круто и незаметно подмигивает мне и переходит к следующему кадету.