Капитан. На линии судьбы (СИ)

— Разве сейчас об этом идет речь? — Канир остался у двери, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора. Артур контролировал окно, пристроившись сбоку от него.

Сканерам, глушилкам и прочей технике доверяли, но… предусмотрительность уже давно стала инстинктом.

— Я чувствую твое осуждение, — заметил младший, на миг взглянув в глаза старшему. Комната была небольшой, метра четыре. Как раз чтобы чуть коснуться сознаниями, не проникая глубже.

— Но не знаешь, к чему оно относится, — спокойно заметил Искандер.

— Объяснишь? — Взгляд Артура метнулся к комму, но его экран так и остался темным.

В отличие от всех остальных, он надеялся не только на чудо, но и на удачливость Таши. Если ей удастся добраться до кого-нибудь из его друзей…

Сэйвы не отвечали, но оставалось кольцо. Голос Шахина был язвительным, когда он сказал, что оставил ей свидетельство помолвки, даже не догадываясь, что испытал Артур, услышав его слова.

Шанс. Минимальный, но он был, давая надежду.

— Я столько лет считал тебя отступником…

— Не меня, — поправил его Шорн, кажущимся безразличием скрывая легкую горечь. — Тамраса. Я — не он.

Как будущий кангор отрекался от своего рода, клянясь быть родичем для каждого скайла, так и переходя на службу кангората, отказывались от своей крови. Для одних эта церемония проходила в большом зале дворца правителя. Торжественно, в присутствии всех каниров, присягая словами, которые произносили предки на протяжении тысяч лет.

Для других служение становилось клеймом отступника. Их тоже вычеркивали из родовых книг, но не с гордостью — с презрением. Об их дальнейшей судьбе предпочитали не думать, не догадываясь, что скрывалось за мнимым предательством своему народу.

Искандеру, как каниру, было известно больше, чем другим. Но и он не мог предположить, кем стал один из его братьев, которого он сам назвал отступником.

— Знаю, — усмехнулся Искандер. — Но это тяжело, вас у меня было шестеро, остался…

— Двоих на род вполне хватит, — теперь улыбка Артура была насмешливой. Но она тут же погасла. — А ведь ты меня опередил.

— Я не вижу, чтобы ты был этим расстроен. — Сканер очерчивал круг за кругом, от глушилки было лишь едва заметное, но неприятное ощущение. Работала она на полную мощность.

К Шорну в среде вольных относились по-разному, но и друзья, и враги сходились в одном — он был сам по себе. Стань кому известно об этой встрече, столь тщательно создаваемая легенда могла рухнуть в одночасье.