Капитан. На линии судьбы

Синтар не просил о помощи, не пытался сыграть на его чувствах, о которых, по-видимому, каким-то образом догадался. Он просто рассказывал. О своем подданном, который отказался от рода, чтобы стать своим среди вольных. О девушке, которая спасла не только честь кангора, но и его жизнь. О кольце, которое символизировало помолвку, но являлось для Таши последним шансом. О том, как ее искали по всей галактике, а обнаружили… на Таркане. О случайности, благодаря которой оно попало в руки старха, знающего, как его активировать. О том, что теперь только в его, императора, праве покарать своего подданного за предательство или наградить за спасение женщины, которая в кангорате названа героем. О том, что он, Синтар, примет любое его решение и это никак не скажется на тех связах, что начали складываться между их секторами.

О том, что она — дочь Орлова Синтар не упомянул. Не без умысла. Союз — далеко, а скайлы — близко. Несказанное оказалось значительно важнее того, что кангор произнес.

Индарс тогда ничего не ответил, но когда ему принесли записи ареста и допроса Таши…

В тот день он растерялся впервые в своей жизни. И озверел — тоже. Он, прозванный песчаным львом, в том числе и за выдержку, с которой охотился на своих недругов, с трудом нашел в себе силы подавить разгоревшуюся в душе ярость.

Тот, кто сделал это с нею, стал его личным врагом.

Воспоминание об этом отдалось жгучей тоской и горечью, но он сумел справиться с собой. Теперь все было позади. Почти.

Очень своевременное появление верного на балконе не позволило ему что-либо сказать. Да и разве могло быть иначе, если они беспрекословно повиновались приказам своего господина?

— Начинайте казнь. — Воин глубоко поклонился и… исчез. Лишь после этого старх посмотрел на канира. — Я приказал оцепить площадь. Если она, как вы говорите, находится там, ее найдут. Хотя… я очень удивлен вашим словам.

— Тому, что она оказалась столь близко от вашей резиденции, господин император, или тем фактом, что она жива? — Даже продолжая разговор, Искандер взглядом выискивал ту, которую ощущал и на расстоянии. Боль, не его — ее, продолжала терзать тело, но он и мысли не допустил, чтобы заблокировать эти ощущения. Все, что угодно, но найти. — Наши ритуалы позволяют соединять сознания. Иногда это происходит по неосторожности.

— Как в вашем случае? — Грохот барабанов не заглушил голос Индарса.

Первую обвиняемую вывели на помост, где ее ждал палач. Пятерым должны были отрубить головы, одну — повесить. Редкое зрелище, таких приговоров император в последние годы не выносил. Остальных, за более невинные проступки, секли плетьми.

— В моем случае, — канир сморщился, когда топор опустился на шею бедолаги, и толпа испуганно-восторженно ахнула. Такая смерть отзывалась в нем гневом. Среди скайлов практически не было преступников. Если только отступники. Иногда очень дорогие сердцу отступники, — этот союз был желанен. В ее, возможно и неосознанно, но — тоже. Иначе я не смог бы сейчас утверждать, что являюсь ее мужем.

Появившийся вновь верный заставил всех замолчать. Правда, ненадолго. Короткий жест слева направо пальцами в воздухе — пока результата нет, и он вновь покинул балкон.

— Передайте кангору, — Индарс поднял руку, привлекая к себе внимание палача. Женщина, которую как раз втащили на площадку для казни, упала на колени, замерев в надежде на чудо. Индарс помнил, за что ее приговорили к смерти. Жизнь за жизнь. Она убила втайне рожденного ребенка. Ни родителей, ни мужа, ни мужчины, который смог бы взять на себя ответственность за нее и дитя. Кто был его отцом… Если бы она назвала его имя, одним смертником сегодня стало бы больше. Не ему отменять древние традиции, не ему оправдывать. Но откуда тогда эта жалость… Словно не уследил. Эта мысль решила ее судьбу. Качнул головой — рудники, и повернулся к Искандеру: — мое предварительное согласие у него есть.

Он старался не смотреть туда, но взгляд вновь стремился к виселице, рядом с которой стояла она.

Ее глаза не дали ему заснуть в эти ночи. Но это было уже его наказание. Когда-то он признавался самому себе, что любит и… не уберег.

Она все поняла. И то, что он ее узнал, и то… что не собирался пощадить.

Но разве он мог?!

Мог!

Он мог все, начиная с лазейки, которая всегда находилась, стоило ее поискать и заканчивая проявлением самодурства. Но он выбрал иной путь. Более жестокий. Для нее, себя и, как оказалось, для Искандера.

— Я думал, что повешение у вас давно не практикуется? — Генерал пытался выглядеть спокойным, но ему это не удавалось. Хваленая выдержка подводила.

— Это исключительный случай. Контрабанда айо.

Палач, поправив наброшенный на голову девушки мешок, накинул петлю и, отступив, взялся за рукоять рычага. Под ногами жертвы находился люк.

Несмотря на уверения верного, что все сделано так, как он и приказал, Индарс волновался.

А если не подействовал препарат, который ей ввели, когда прятали лицо под грубой тканью? А если неплотно закрепили корсет, который должен был защитить шею? А если…