Капитан Наполеон (сборник)

– Я хочу пойти в Данциг и пойду туда! – решительно заявила Екатерина, а затем, сжимая руку мужа, прибавила: – Когда граф Нейпперг услышит то, что я скажу ему, он скорее убьет сам себя, чем позволит расстрелять своего, нашего Анрио, – прибавила она.

– У тебя есть с ним какая-то тайна?

– Да. Предоставь мне действовать, я ручаюсь, что приведу Анрио целым и невредимым! – И не давая мужу времени ответить, представить ей доводы благоразумия, Екатерина приподняла полог палатки и громко закричала: – Ла Виолетт! Ла Виолетт! Ступай скорей сюда!

XIV

В те дни, когда обстрел города прекращался, под стенами Данцига во французском лагере шли оживленные сношения, не предусмотренные властями, с какими-то пришельцами, женщинами, продававшими водку и приносившими разные новости, с подозрительными разносчиками и торгашами. Во всех осадах бывают такие перерывы, во время которых устанавливается общение между враждебными сторонами. Один из таких моментов и выбрал ла Виолетт для своей попытки пробраться в осажденный город вместе с Екатериной. Он был посвящен в ее планы и поклялся, что поможет ей спасти Анрио. Сняв свой блестящий мундир, ла Виолетт облекся в грязный широкий балахон, приобретенный у одного из многочисленных евреев-купцов, сопровождавших армию, и в таком виде подошел к воротам города в сопровождении Екатерины, одетой крестьянкой из окрестностей Кенигсберга.

Ла Виолетт говорил по-немецки, Екатерина также могла объясняться на этом языке, так как была родом из Эльзаса.

Ла Виолетт объяснил начальнику караула, что он и его спутница были застигнуты врасплох приходом французов и не успели войти в город, где их ожидали родственники, очень обеспокоенные их участью, и попросили разрешения войти в город повидаться с ними.

Начальник караула предупредил их, что, будучи впущены в город, они уже не могут выйти оттуда.

– Ну, – весело ответил ла Виолетт, – мы подождем, пока эти проклятые французы будут разбиты, и выдержим осаду вместе с вами!

Получив разрешение, Екатерина и ла Виолетт вошли в город с замиранием сердца, боясь каждую минуту быть узнанными, не решаясь спросить кого-нибудь, чтобы какой-либо вопрос не обнаружил их обмана. Город был переполнен солдатами, среди которых было много раненых; повсюду стояли артиллерийские орудия и бараки; улицы были полны народа, так как все окрестное население поспешило укрыться в стенах Данцига.

Ла Виолетт заметил палатку маркитанта, раскинутую на открытом воздухе; возле нее солдаты и горожане пили и обменивались новостями. Подойдя к ним, тамбурмажор смешался с толпой и стал прислушиваться.

Здесь шел разговор о французском шпионе, переодетом австрийским офицером, которого только что судили и должны были расстрелять на следующее утро.

Ла Виолетт вздохнул с облегчением. До утра было еще довольно времени; Анрио не погиб, его можно было спасти.

Екатерина, в свою очередь, зашла в один из магазинов под предлогом покупки каких-то мелочей и ловко разузнала, где живет австрийский генеральный консул. Она объяснила, что ее племянница находится в услужении у жены консула. Получив нужные сведения, она присоединилась к ла Виолетту и оба направились к дому консула.

Двери дома были плотно закрыты, во всем доме не было ни малейших признаков движения. Никого не было вокруг, с кем можно было бы заговорить. Екатерина и ее спутник в волнении обошли вокруг всего здания.

– Ничего! Все закупорено! – произнес ла Виолетт, пожимая плечами с таким выражением, которое не предвещало ничего хорошего. Но вдруг он поднял кверху руки, достав окна первого этажа, и радостно воскликнул: – Это – окно!

– Ты хочешь влезть в него? – с испугом спросила Екатерина.

– Окно отлично заменяет дверь, если можно добраться до него, а я могу, – ответил ла Виолетт. Он ухватился за край полуоткрытого окна, приподнялся так, что смог заглянуть внутрь комнаты, затем снова спрыгнул на землю и, прибавив с обычным спокойствием: – В комнате никого нет, мы можем пробраться туда. Ну, смелей! – наклонился и подставил спину своей спутнице.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Взбирайтесь ко мне на спину! О, не бойтесь, эта лестница самая прочная!

И он сгибался все больше и больше, ожидая, чтобы Екатерина взобралась на его могучие плечи.

Когда она наконец сделала это, он осторожно слегка выпрямился, так что Екатерина очутилась на высоте окна.

– Войдите! – сказал ла Виолетт, и его голос первый раз в жизни звучал повелительно. Но тотчас же он прибавил: – Простите меня! Дело идет о жизни Анрио! Входите, я сейчас же последую за вами!

Екатерина решительно подобрала юбки, влезла на подоконник и спрыгнула в комнату.

Через секунду ла Виолетт стоял рядом с ней.

– Иногда полезно быть таким высоким! – просто сказал он, как бы извиняясь за свой чрезмерно высокий рост. – Теперь не будем терять ни минуты, нагрянем к консулу! – И открыв первую же дверь, бывшую перед ними, он увлек Екатерину в мрачный и безмолвный коридор, внушавший недоверие своим спокойствием.

Осторожно, осматриваясь в полумраке, прислушиваясь и стараясь ориентироваться, оба продвигались вперед.