Капитан. Наследник империи

То ли сказывалось отсутствие особой поспешности, то ли сударь капитан хоть немного привык к седлу — однако держался он нынче намного увереннее. Со стороны и не сказать, что совсем недавно один лишь внешний облик уныло сгорбившейся в седле человеческой фигуры вызывал у Кави столь непочтительную весёлость.

Впрочем, сударь капитан не боялся показаться смешным. Краткое, но весьма, весьма богатое на события знакомство с ним и вообще утвердило Кави в том наблюдении, что менее всего высокородный Немец задумывался о внешних проявлениях — о чём бы ни шла речь. О да — именно высокородный; достоинство происхождения выдавало решительно всё: экономные манеры человека; его прямые и ясные суждения — признак непривычки подстраиваться под чужое мнение; незаурядное воинское мастерство; ответственность, наконец, немедленная и бескомпромиссная ответственность за тех, кто, — вольно или невольно, — вверил тебе свою судьбу.

Даже если речь идёт о ничтожных лесных эльфах — и о противостоянии с могущественнейшей человеческой империей.

Кави задумчиво сузил глаза, окидывая взглядом мирно беседующих Немца и Содару.

Что же; сейчас какого-либо противостояния отнюдь не наблюдалось — и эта способность столь споро перейти от вооружённого столкновения к мало что не дружеской беседе тако же говорила принцу-консорту Великой Варты весьма, весьма о многом.

Он поднял уши; привычное напряжение верхних мышц чуть натянуло кожу скул, раздвинув губы в еле заметной улыбке. Охранник справа ощутимо заволновался: Кави понял это не глядя, тем паче, безо всяких слов — почувствовал по утяжелившемуся дыханию гвардейского коня.

Что же; он согласился отдать Пагди, но, по всей видимости, зрелище поединка произвело впечатление вполне достаточное для того, чтобы внушить определённое почтение к… да, этому странному эльфу в истасканном чёрном камзоле — даже и безоружному эльфу.

Он улыбнулся уже вполне открыто и, повернув лицо к гвардейцу, покачал головой: нет, никаких враждебных намерений у меня нет. Всего лишь желание прислушаться к беседе двух достойных человек, оторвавшихся от основной группы на дюжину корпусов.

Гвардеец нахмурился, но, поколебавшись, препятствовать не стал. Как бы то ни было, однако же путешествие в Нагару они совершали в статусе не пленников, но почётных гостей.

И, должно признать, как бы всё произошедшее ни выглядело со стороны, в приведших к такому итогу событиях сударь капитан рисковал много большим, нежели сам Кави.

— Да, — сказал капитан. — Ты сильно рисковал. И, будь уверен, парой вот этих-то царапин ты бы не отделался.

— Со мной сорок воинов, — заметил Содара, искоса присматриваясь к собеседнику, словно пытаясь убедиться в серьёзности угрозы.

Но угрозой слова капитана, конечно, не являлись. Он просто объяснял ситуацию.

— Я убил бы их всех, — равнодушно сказал Немец, — и тебя.

— Спокойно, капитан, — принуждённо рассмеялся принц. — Неужто тебе так дорого это лесное отродье?

— Они со мной.

— Откуда ты? — помолчав, спросил Содара.

— Живым я туда уже не вернусь, — пожал плечами Немец.

Принц закашлялся. Зелёный человечек ударил пятками ослика, встряхнулся всем своим круглым упитанным телом и забормотал ещё усерднее.

— Ты не из Пачима, капитан, — убеждённо сказал Содара, вытирая губы рукавом. Сейчас стало заметно, что кровавое пятно на повязке расплылось обширнее. Но за жизнь Содары капитан не волновался: в чём-чём, а уж в таких-то поверхностных ранах местные айболиты разбирались.

— Зря ты поехал верхом, — всё-таки сказал Немец.

— Мне уже лучше, — ответил принц, высокомерно вздёргивая подбородок.

Капитан вздохнул.

— Да не может тебе быть лучше. Раньше чем через пару часов температура… жар спадать не начнёт. От кашля раны не закроются, а ты нам живой-здоровый нужен — ещё с батей твоим разбираться, всё такое.

— Я обещал вам свою протекцию, — ледяным тоном произнёс принц, — Его Императорское Величество прислушается к моему голосу.

— Молодец, — хмыкнул капитан, — горжусь тобой.

Дело, в общем-то, хозяйское: охота дураку в седле кровью истекать — вперёд. Хотя понять можно: гвардейцы смотрят, надо престиж хоть так поддержать.

— Откуда ты, — снова не выдержал Содара.

Капитан помолчал.

— Тебе название моей Родины нужно или что?

— Покамест — название.

— Родился я в Советском Союзе, — сказал Немец, неожиданно для себя самого чувствуя, как перехватывает дыхание.

Что-то эдакое, видимо, ощутил и принц.

— Это империя?

— Можно сказать и так, — согласился капитан. Не объяснять же инопланетным доходягам — что такое был СССР. И у нас-то, на Земле, многие уж не поверят, а ведь тридцати лет не прошло.

— Это человеческая империя? — спросил Содара, ёрзая в седле.

— Человеческая, — медленно сказал капитан, — ещё какая человеческая. Единственная человеческая.

Содара указал на разбитую, но всё равно тщательно сберегаемую им «стопятку»:

— И там владеют искусством изготовления вот такого оружия?

— И даже круче.

- «Круче»?

— Мощнее, — поправился Немец, — намного.