Капитан Немо

С этой минуты не проходило и дня без того, чтобы Пенкроф не отправлялся взглянуть на местечко, которое он с самым серьезным видом называл своим «хлебным полем». И горе насекомым, которые вздумали бы туда забраться! Им нечего было ждать помилования.

К концу июня после беспрерывных дождей окончательно установилась холодная погода, и 29 числа термометр Фаренгейта, наверное, показал бы не больше двадцати градусов выше нуля (6,67° ниже нуля по Цельсию).

На следующий день, 30 июня, который соответствовал 31 декабря в Северном полушарии, была пятница. Суеверный Наб заметил, что старый год кончается тяжелым днем. Но Пенкроф с усмешкой возразил ему:

– Зато новый год начинается легким днем, а это гораздо важнее.

Несмотря на легкий день, новый год не очень любезно отнесся к колонистам и встретил их сильным морозом. В устье реки громоздились большие льдины, а озеро совсем замерзло, и можно было ходить по льду.

Из-за наступивших холодов запас топлива расходовался очень быстро, и колонистам пришлось несколько раз путешествовать в лес за сухим валежником. Пенкроф не стал дожидаться, пока река замерзнет, и плот за плотом сплавлял дрова по течению к устью реки. Там дрова выгружали на берег, а затем на тележке доставляли к подъемной машине и перетаскивали в одно из отделений кладовой, превращенной в дровяной сарай. Сплав леса производился до тех пор, пока реку не сковало льдом. К обильным запасам древесного топлива добавили и несколько тележек каменного угля, который добывали у подножия горы Франклина. Сильный жар от каменного угля был оценен по достоинству, когда температура понизилась еще на несколько градусов, – 4 июля было не больше восьми градусов по Фаренгейту (13° ниже нуля по Цельсию). Кроме печи в кухне, поставили еще камин в столовой, где обычно собирались все вместе в свободное время.

В эти морозные дни колонисты не раз хвалили Сайреса Смита за то, что ему пришла в голову остроумная мысль провести из озера Гранта небольшую струю воды прямо в Гранитный дворец. Эта маленькая струйка не замерзала всю зиму и, вытекая из-подо льда, бежала сначала по руслу старого водостока, а затем собиралась в небольшом резервуаре, вырытом в углу за кладовой. Избыток воды стекал в колодец, а оттуда – в море.

Погода в это время стояла сухая, и колонисты решили, закутавшись как можно теплее, посвятить один день исследованию юго-восточной части острова, между рекой Милосердия и мысом Когтя. Местность эта привлекала их обширными болотистыми пространствами, и они рассчитывали хорошо там поохотиться на водяных птиц.

Колонисты предполагали, что им придется пройти около восемнадцати миль – около девяти миль туда и столько же обратно, – так что прогулка должна была занять весь день. Кроме охоты, они рассчитывали еще исследовать эту неизвестную им часть острова, поэтому в экспедиции приняла участие вся колония. И вот 5 июня все колонисты поднялись еще до рассвета, и в шесть часов утра, едва только начала разгораться заря на востоке, Смит, Спилет, Герберт, Наб и Пенкроф, вооружившись копьями, луками и стрелами, вышли из Гранитного дворца и тронулись в путь. Топ с громким лаем весело бежал впереди отряда. Для утоления голода захватили с собой провизию, а Пенкроф на всякий случай взял с собой силки.

Путешественники выбрали кратчайший путь и решили идти напрямик, то есть перейти реку Милосердия по льдинам. Но, как справедливо заметил журналист, льдины, к сожалению, не всегда могут заменить собой настоящий мост. Поэтому постройка «настоящего» моста была включена в план будущих работ.

В этот день колонисты впервые вступили на правый берег реки Милосердия и вошли в прекрасный хвойный лес, покрытый снегом.

Не успели они пройти и полмили, как из густой чащи выскочило целое семейство четвероногих – вероятно, их потревожил лай Топа.

– А! Да это, кажется, лисицы! – воскликнул Герберт, смотря вслед убегающей стае.

Это и в самом деле были лисицы, но только очень крупные. Они заливались резким лаем, который удивил даже Топа, потому что он перестал их преследовать и дал этим быстроногим животным возможность скрыться.

Топ имел полное право удивляться, потому что он не знал естественной истории. Но эти лисицы своим лаем, похожим на собачий, рыжевато-серым цветом шерсти и длинными хвостами с белой кисточкой на конце, сами выдавали свое происхождение. Вот почему Герберт, не колеблясь, верно определил, каких именно животных он видел перед собой. Лисицы этой породы часто встречаются в Чили, на Фолклендских островах и на Американском континенте между тридцатой и сороковой параллелями. Герберт очень сожалел, что Топу не удалось поймать хотя бы одну лисицу.

– А их едят? – спросил Пенкроф, которого все животные на острове интересовали только с одной точки зрения: можно их есть или нельзя.

– Нет, – ответил Герберт. – Между прочим, зоологи до сих пор еще не определили, какой именно зрачок у этих лисиц: дневной или ночной, и не следует ли их отнести к роду собак.