Капитан Немо

Два дня спустя, переплыв через Коралловое море, 4 января мы увидели берега Папуа. По этому случаю капитан Немо сообщил мне о своем намерении пройти в Индийский океан через Торресов пролив. Это было все, что он сказал. Нед Ленд с удовлетворением отметил, что этим путем мы приближаемся к европейским берегам.

Торресов пролив считается опасным для мореплавателей не только из-за обилия рифов, но и из-за того, что на его берегах часто появляются дикари.

Пролив этот отделяет Австралию от большого острова Новой Гвинеи, или Папуа.

Остров Папуа простирается на четыреста лье в длину и сто тридцать в ширину и занимает площадь в сорок тысяч географических лье. Он лежит под 0°19′ и 10°2′ южной широты и 128°23′ и 146°15′ долготы. В полдень, когда помощник капитана определял высоту солнца, я разглядел цепи Арфальских гор, вздымавшиеся террасами и увенчанные остроконечными вершинами.

Земля эта была открыта в 1511 году португальцем Франциско Серрано. Затем тут побывали: в 1526 году дон Хозе де Менезес, в 1527 — Грихальва, в 1528 — испанский генерал Альвар де Сааверда, в 1545 — Хуго Ортес, в 1616 — голландец Саутен, в 1753 — Никола Срюик, затем Тасман, Дампиер, Фюмель, Картере, Эдварде, Бугенвиль, Кук, Форрест, Мак Клур, в 1792 — д′Антркасто, в 1823 — Дюппере и в 1827 — Дюмон д′Юрвиль. Де Риенци сказал об этом острове: «Тут средоточие всех меланезийских чернокожих», и я не сомневался более, что случайности плавания столкнут меня со страшными андаменами.

Итак, «Наутилус» стоял у входа в опаснейший на земном шаре пролив, войти в который едва осмеливались самые отважные мореплаватели. Пролив этот был открыт Луисом Торресом на обратном пути из южных морей в Меланезию. В этом же проливе в 1840 году едва не погибли севшие на мель корветы экспедиции Дюмон д′Юрвиля. Сам «Наутилус», пренебрегавший опасностями морского плавания, должен был остерегаться коралловых рифов.

Торресов пролив имеет в ширину приблизительно тридцать четыре лье, но бесчисленное множество островов, островков, бурунов и скал делают его почти непроходимым для судов. Учитывая это, капитан Немо принял всякие предосторожности, «Наутилус» шел на уровне воды и с малой скоростью. Лопасти винта, напоминая хвостовой плавник кита, медленно рассекали волны.

Воспользовавшись случаем, я и оба мои спутника вышли на палубу, вечно пустующую. Мы стали за штурвальной рубкой, и, если не ошибаюсь, капитан Немо находился там и сам управлял «Наутилусом».

Передо мной была превосходная карта Торресова пролива, составленная инженером-гидрографом Винценданом Дюмуленом и мичманом — впоследствии адмиралом — Купван Дебуа, состоявшим при штабе Дюмон д′Юрвиля во время его последнего кругосветного плавания. Эта карта, как и карта, составленная капитаном Кингом, — лучшие карты Торресова пролива, вносящие ясность в путаницу этого рифового лабиринта. Я изучал их с величайшим вниманием.

Вокруг нас бушевало разъяренное море. Взбаламученные воды, подхваченные сильным течением, неслись с юго-востока на северо-запад со скоростью двух с половиною миль и с грохотом разбивались о гребни коралловых рифов, выступавшие среди вспененных волн.

— Скверное море! — сказал Нед Ленд.

— Прескверное! — отвечал я. — И вовсе непригодное для такого судна, как «Наутилус».

— Надо полагать, — продолжал канадец, — что проклятый капитан Немо хорошо знает путь, иначе его посудина вдребезги разбилась бы о коралловые рога, что высовываются из воды!

В самом деле, положение было опасным. Но «Наутилус», словно по волшебству, легко скользил среди предательских рифов. Он не придерживался маршрута «Астролябии» и «Зеле», оказавшегося роковым для Дюмон д′Юрвиля. Он взял курс много севернее и, обогнув остров Меррея, опять повернул на юго-запад к Кумберландскому проходу. Я думал, что мы войдем в этот проход, по внезапно «Наутилус» изменил направление и пошел на северо-запад, лавируя меж бесчисленных и мало исследованных островов и островков, к острову Тунда и каналу Опасному.

Я уже спрашивал себя: «Неужели капитан Немо настолько безрассуден, что введет свое судно в канал, где сели на мель оба корвета Дюмон д′Юрвиля?» Но тут «Наутилус», вторично переменив направление, пошел прямо на запад, к острову Гвебороар.

Было три часа пополудни. Морской прилив почти достиг своей высшей точки. «Наутилус» шел близ берегов Гвебороара, который и посейчас еще живо представляется мне в кудрявой зелени панданусов. Мы плыли вдоль его берегов на расстоянии не менее двух миль.

Вдруг сильным толчком меня свалило с ног. «Наутилус» наскочил на подводный риф и стал на месте, слегка накренившись на бакборт.

Поднявшись, я увидел на палубе капитана Немо и помощника капитана. Они исследовали положение судна, обмениваясь отрывистыми фразами на своем непостижимом наречии.