Капитан «Неуловимого»

Кстати, командир крейсера привёз с собой два сформированных зенитных расчёта, и две счетверённые 20-миллиметровые зенитки обрели свои расчёты. То есть корабль уже не такой и беспомощный в случае, если налёт будет. А он будет.

С плавбазой было проще. Сформированная команда быстро там разобралась, и три десятка механиков, техников и инженеров изучали ремонтные мощности. Три флотских интенданта инспектировали объёмные трюмы, подсчитывая и учитывая содержимое. Даже был готов один зенитный расчёт. Вообще, на базе восемь зенитных установок (она чуть ли не база ПВО, отлично защищена), а в трюмах – огромное количество снарядов для зениток.

Когда рассвело и командование флота провело инспекцию корабля, я ещё не закончил, объясняя боцману по его направлению. У командира корабля каюту отобрали: раз крейсер становится флагманом, то она уходит Головко. Определили помещения под штаб и каюты командиров штаба. Командиру корабля досталось помещение поменьше, старпома, но он, как я видел, особо не расстраивался: видимо, предполагал что-то подобное.

Так работа и шла. Мы позавтракали в кают-компании крейсера, командующий присоединился к нам и поздравил всех. Нам налили водки, которую он с собой привёз, отметили.

А вот плавбазу командующий приказал перегнать на базу флота и частично разгрузить, а то она готовилась к долгому походу и все свободные места были забиты припасами, их частично разгрузят на склады. Да и если немцы налетят, есть опасность, что могут её повредить или даже потопить, так что не стоило рисковать. После разгрузки плавбазу вернут сюда, инженеры с её помощью будут поддерживать крейсер в рабочем состоянии, ну и защищать: лишние зенитки не помешают. Как раз и зенитчики на борт пройдут.

К обеду командующий покинул борт крейсера, и я вместе с ним. На эсминце мы направились обратно к Полярному. Обе наши подлодки и сторожевик, охраняющие вход в бухту, пропустили нас. Базу перегонят завтра, команда там ещё осваивается. Главное – дело сделано, первые трофеи переданы, чему Головко был рад и выражал мне свою искреннюю благодарность.

В принципе, крейсер командирам я показал. Они ещё долго там путаться будут, но если что сломают, инженеры починят, это тоже нужный опыт. Сейчас особисты осматривают оба трофея, изымая секретные бумаги и карты. А я должен передать немцев конвойным подразделениям. Пленные нужны: те, кто пойдёт на сотрудничество, помогут с освоением трофеев. Думаю, добровольцы будут.

После возвращения я был передан начальнику особого отдела флота. Ему в помощь перекинули две роты НКВД – всё, что смогли собрать: стрелковый маршевый батальон и сборную роту морской пехоты. Они и займутся приёмом и размещением пленных. Хотя роту моряков расформировывают, ими пополнят экипажи кораблей.

Мне предстояло хорошо продумать, как я буду передавать пленных. Вокруг снег, я вон сам по суше в валенках хожу, а на кораблях – в сапогах или в ботинках. Так вот, на снегу-то обычно следы остаются. И в случае с пленными поди объясни, откуда взялось столько народу при полном отсутствии следов.

В итоге моё предложение по пленным было следующее. Берётся крупное грузовое, пустое судно и выводится в Баренцево море. Команду снимает эсминец, а на борт осназовцы доставляют пленных. Как придёт сигнал, к борту возвращается эсминец с командой судна и ротами НКВД, которые и приведут судно с пленными на базу.

Особистам идея понравилась, меньше мороки. Судно нашли и подготовили, и мы направились на нём в Баренцево море. Когда стемнело, конвойщики и команда судна перешли на эсминец сопровождения, а я, оставшись один на борту, начал спускать пленных прямо в трюм.

Начал с тех, кто был вооружен: вырубал их и разоружал. Потом подошла очередь тех, которые спали в койках. Ох и гвалт поднялся. Один трюм был уже заполнен, и немцы пытались выбить люки. Я отправился во второй, а следом и в третий, и там разместил всех офицеров и часть унтеров. Теперь судно было полностью заполнено, практически три тысячи пленных. Немцам я посоветовал заткнуться, объяснив, что они в плену, и велел готовиться к опросу и пересчёту, в подтверждение пару раз выстрелив из пистолета в воздух. После этого я дал сигнал прожектором и стал ожидать.

Наконец подошёл эсминец, прижался к борту судна, и на палубу посыпались бойцы НКВД, которые быстро взяли всё под контроль. После них перешла команда, и судно, всё так же под охраной эсминца, направилось обратно. А я устроился на койке в каюте старпома и отсыпался: больше суток на ногах, нужно отдохнуть.

Я спал так крепко, что не проснулся, даже когда на корабле начался бунт. Немцы сломали-таки люк одного из трюмов и убили часового, но тот успел выстрелить. Бунт подавили пулемётами, среди немцев было тридцать погибших и полсотни раненых. Погибших отправили за борт.

Вернулись на базу, и пленных стали выгонять наружу, строить и отправлять по лагерям. Это тех, что были одеты. Раздетых (многих я захватил сонными в койках) пока оставили. Им должны были доставить одежду с захваченного крейсера: нашим морякам немецкая форма без надобности.

* * *