Капитан «Неуловимого»

Как капитан и предупреждал, на максимальной скорости даже на небольшой высоте началось обледенение, и скорость пришлось сбросить до двухсот в час. Однако чем дальше мы продвигались к югу, тем становилось теплее. Дозаправившись, мы в шесть часов утра добрались до Крыма и перелетели перешеек. И тут я приказал срочно идти на посадку: под нами мелькнули Джанкой и плотно забитая припасами станция, а такой куш я упускать не хотел.

Мы сели на дорогу, появившееся солнце успело её осветить. Я отправил в Хранилище пилота, а следом и благополучно переживший посадку самолет, предварительно дозаправив его.

После этого я переоделся в форму офицера СС, сел в машину, которая своими тактическими знаками соответствовала документам, и покатил к Джанкою. Жаль, не было времени поработать тут более плотно: уже сегодня я должен быть в штабе флота или армии. А иначе я бы тут повеселился.

С другой стороны, это как раз и есть моя задача – ослабить Манштейна и румынские армии и помочь нашим отбросить их прочь от Крыма. Однако появиться пред очами командующего фронтом и флота нужно обязательно, так что поиграюсь в Джанкое – и срочно к нашим. Жаль, что уже светлое время суток, я больше по ночам работаю, так оно вернее. Но решил рискнуть.

И знаете, я в шоке. Румыны на посту, видимо, не узнали меня в лицо, пропустили свободно. Я заехал на станцию, поставив машину за склад, где никто меня не видел, и убрал машину в Хранилище. Дальше делал просто: убирал кусок стены, проникал на склад и прибирал его содержимое в Хранилище. Часовых я не трогал, потому тревога не поднялась, никто ничего не понял. Всё ценное находилось на складах, а менее ценное, вроде боеприпасов, было сложено штабелями под открытым небом. Их я оставил напоследок.

Потом я прошёлся вдоль состава с цистернами авиационного топлива и, прикладывая ладони к цистернам, отправлял их содержимое в Хранилище. Со стороны казалось, что я с довольной улыбкой просто хлопаю по пузатым бокам цистерн. Таким же образом я освободил от грузов часть вагонов. На платформах под брезентом стояли немецкие самоходки, всего восемь, но видно, что новые, только с завода. Жаль, они были на виду и прибрать их было нельзя, но и оставлять их немцам я не хотел.

На всё я потратил часа три. Не трогал только те склады, на которых шла разгрузка или погрузка. Правда, один склад закрыли, и я его обнёс, но это так, мелочи. В конце, сняв пятерых часовых, я прибрал штабели с боеприпасами, причём так, чтобы со стороны казалось, будто там всё в порядке: забирал боеприпасы из центра штабелей, а то, что было по краям, оставлял.

Покинув город, я достал полковой миномёт и с расстояния в пять километров выпустил по станции более полутора сотен мин. Пожаров и взрывов было множество. Туда ещё как раз прибыл на четырёх составах румынский пехотный полк, он тоже понёс серьёзные потери. Горели и взрывались цистерны состава с топливом: я, конечно, горючее из них забрал, но и того, что осталось, хватило для ярких взрывов. Самоходки тоже полыхали: ещё бы, по мине каждой пустил в моторное отделение. Теперь их только на металлолом.

Убрав миномёт, я отошёл в поле, здесь была ровная площадка. Достал У-2 и немецкого лётчика, того же капитана; он эту машину знал, я ранее уточнял. Мы сели в кабину и полетели прочь, к нашим. До них было сто пятьдесят километров, лететь всего ничего.

Капитана я предупредил, что нас могут обстрелять с земли, так что пусть крутится. Летели мы на бреющем, стелясь по неровным складкам местности. Благополучно добрались до наших, перемахнув через передовую. Взор показал, что по нам стреляли и немцы, и наши. Мы ушли чуть в сторону, и я в переговорную трубку велел сажать машину в распадке: там пусто и место ровное.

Там мы и сели. Я едва успел убрать лётчика и машину да переодеться в свою форму командира-подводника, когда на вершине, скача по кочкам, появилась полуторка, полная бойцов. За ней спешили две легковушки и мотоцикл с коляской. А переоделся я в парадную форму, только бушлат не стал надевать, тут и в шинели вполне неплохо. Поправив кортик и планшетку на боку, я взял в руки свой тревожный чемоданчик и направился навстречу хозяевам.

Надо сказать, встреча оказалась очень негостеприимной, я бы даже сказал, на удивление недоброжелательной. Когда машина подскочила ко мне и, тормозя юзом, остановилась, из кузова посыпались злые бойцы, которые немедленно наставили на меня свои винтовки и стали орать, чтобы я лёг на землю и держал руки на виду. Причём командир в звании лейтенанта полностью одобрял действия своих бойцов. Судя по знакам различия, это были снабженцы: десяток бойцов, в основном пожилые, техник-интендант второго ранга и водитель.

Когда тебя держат на прицеле более десятка нервных бойцов, в любой момент готовых нажать на спуск, нужно делать только одно – выполнять их требования. Поэтому я поставил чемоданчик на прошлогоднюю траву и лёг, раскинув руки, чтобы было видно, что они пусты.

Ко мне тут же подскочили бойцы, и самый молодой из них с криком «Н-на, сука!» с разбегу врезал мне ногой в бок.