Капитан Пересмешника (СИ)

За три дня до нашего прибытия Калеб положил на стол список припасов, которые необходимо было купить на острове пиратов, и мы до вечера рассчитывали бюджет, пытаясь понять, сколько выходит в сухом остатке. Выходило нормально. Даже более чем. Даже с учетом непредвиденных трат и всех пожеланий, даже с учетом того, что наши запасы сжатых заклинаний, накопителей и порталов изрядно поредели.

По ночам я все так же стояла за штурвалом, а днем проводила по шесть оборотов в каюте, пытаясь разбудить свою бесовскую память, при помощи медитаций, настоек и отваров. Но результатов все еще не было. Что заставляло меня скрипеть зубами и всерьез рассматривать вариант с василиском.

Невозможность вспомнить кусок из своей жизни заставлял чувствовать себя неуютно, заставлял закусывать губы, заставлял пытаться снова и снова. До головной боли, до судорог в затекших мышцах. Было чувство, будто я потеряла контроль над собой, будто не имела права на эту часть памяти, будто тот злосчастный месяц за меня жил кто-то другой. И как же это раздражало…

К тому же от того вспомню я или нет, зависела дальнейшая жизнь меня, моей команды и моего корабля.

Потерянные полдня, нам удалось нагнать, и в Бришол мы должны были войти завтра на рассвете, к полудню отдать лисицу, получить обещанное и тут же убраться из города, вместе с попутным ветром. А ветер для нас всегда попутный.

Я сверила курс, передала штурвал Сайрусу и подошла к левому борту. Черная морская вода пенилась и искрилась в тусклом свете звезд, южный ветер щекотал кончик носа, слышалось тихое поскрипывание натянутых канатов и так невыносимо вкусно пахло морем, что я не могла надышаться.

Однажды я буду болтаться на рее,
И кто-то мой прах над морем развеет.
Однажды корабль мой пустят ко дну,
Однажды я навсегда замолчу.

Затянул вдруг Сайрус, будто прочитав мои мысли, вызвав улыбку, заставив подпевать, срывая голос и тревожа тихую ночь.

А пока…
Плесни в кружку ром! Разрази меня гром!
Ты лей, не жалей!
За погибших друзей,
За сотню таких же жарких ночей!
Ты лей, не жалей!
За укусы ножей,
За десятки лежащих на дне кораблей!

Плесни в кружку ром! Разрази меня гром!

Ты лей, не жалей!
За пропащих мужей,
За сотню таких же веселых парней!
Ты лей, не жалей!
За удары плетей,
За десятки гниющих в земле костей…

Я замолчала, давая Сайрусу возможность допеть одному, закончить бесшабашную пиратскую песню, хриплым, слегка неровным мужским басом. И пусть он не всегда попадал, но мне нравились эти последние рвущие строки. И вместе с ними злость на предателей, наконец, разжала свои пальцы, а горький комок, стоявший в горле, растворился.

Однажды я буду болтаться на рее,
И кто-то мой прах над морем развеет.
Однажды корабль мой пустят ко дну,
Однажды я навсегда замолчу…

— Спокойной ночи, Сайрус, — кивнула я нагу, уходя к себе.

— Спокойной ночи, капитан.

А утром мы бросили якорь недалеко от входа в бухту Бришола. Я отправила вестника, обернулась, Калеб вывел пленницу на верхнюю палубу, и мы принялись ждать.

Девчонка не плакала и не кричала, лишь выше вздернула аккуратный подбородок, и, так же как и мы, уставилась на город, уставилась так, будто знала его, будто пыталась решить для себя какой-то вопрос.

Лодка с двумя мужчинами показалась через пол оборота, когда я уже исходила вдоль и поперек весь корабль, сыпля в адрес незадачливого маркиза Тишона проклятья, стараясь поумерить свой гнев, чтобы действительно ненароком не проклясть. Прецеденты уже бывали — магия Ника своеобразно реагировала на эмоции своей хозяйки.

— Вы опоздали, — не удержался квартирмейстер.

— Мы не ждали вас так рано, — поклонился один из мужчин, стараясь сохранить при этом равновесие. Я расправила крылья и подлетела ближе к лодке. — Я приветствую вас, господин Калеб, где капитан?

— Вы опоздали, — повторил Сайрус, — он устал ждать.

— Да как…, - начал было второй мужик, но заметив раздраженный взгляд своего спутника, заткнулся.

— Нам очень жаль, — и снова поклон. Я же рассматривала мужчин, проверяла, изучала. Мы не имели права на ошибку, но с ними, слава Ватэр, все было нормально. Это действительно люди маркиза Тишона, и осколок при них. Его я ощущала четче всего.

Я коротко кивнула, посмотрев на Калеба.

— Девушка перед вами. Цела, невредима и нетронута, мы готовы совершить обмен, — не заставил себя ждать эльф, сбрасывая веревочную лестницу, ставя бледную лисицу на первую ступеньку, но все еще держа за руки. — Камень?