Капитан первого ранга

Для проформы он пригласил Паркера к участию в их планах, но старшего офицера покраска и отделка корабля листами сусального золота занимали больше, чем стремление сделать его быстроходнее. Похоже, он не понимал, чего они добивались, и вскоре все забыли о его существовании, хотя и выслушали вежливо его просьбу об установке анапути больших размеров, чтобы натянуть двойной тент:

— На «Андромеде» принц Уильям часто повторял, что его тентовая палуба производит впечатление бальной залы.

Когда Паркер говорил о размерах юферсов, которые поддерживали тент и количестве ткани, которое пошло на изготовление самого тента, Джек Обри недоверчиво смотрел на него. Перед ним был человек, сражавшийся в битве в проливе Ле-Сент (близ Святых островов) и в знаменитой битве с участием графа Хоу и в то же время считавший, что чернение реев важнее, чем способность корабля двигаться на полрумба ближе к направлению ветра.

— Я не раз говорил, что нет смысла соревноваться матросам одной мачты в быстроте взятия рифов на марселе с матросами другой, пока они, по крайней мере, не научатся обращаться со снастями. Но напрасно тратил силы. Итак, джентльмены, — произнес Джек Обри, — сделаем так. Нельзя терять ни минуты. Лучшей погоды ожидать не приходится, да и как знать, долго ли она продержится.

«Поликрест», недавно спущенный со стапеля, был достаточно хорошо снабжен боцманским и плотничьим инструментом, однако намерения Джека Обри сводились скорее к сокращению, чем к добавлению. Шлюп всегда был валким и нес слишком много мачт, в результате чего становился игрушкой ветра. Вследствие первоначального предназначения судна, фок-мачта была расположена излишне близко к бушприту, из-за чего оно норовило зарываться носом даже при убранной бизани и было склонно проделывать множество других неприятных фокусов. Несмотря на страстное желание переместить фок-мачту, капитан ничего не мог сделать без официального разрешения и помощи верфи, но мог улучшить ее характеристики, наклонив мачту вперед и изменив систему штагов, укосин и стакселей. Он мог также уменьшить валкость посредством укорачивания стеньг, спуска брас-стакселей и постановкой штормовых стакселей — треугольных парусов, которые не будут так погружать судно в воду и уменьшат ветровую нагрузку.

Такую работу Джек понимал и любил; поскольку особой спешки не было, он расхаживал по палубе, наблюдая за тем, как его планы воплощаются в жизнь, переходя от одной группы к другой, проверяя подготовку деталей рангоута, такелажа и парусов к переоснастке. Плотник и его люди находились на шкафуте, работая пилами и долотами, в результате чего между орудиями — этими священными коровами, впервые оставшимися без внимания, — возникали груды обрезков и опилок. Парусных дел мастер и две группы его помощников заняли парусами полубак и большую часть квартердека. Боцман складывал в надлежащем порядке бухты тросов и блоки, отмечая их наличие в списке. В поте лица таская их из кладовой, он даже не успевал стукнуть или обругать кого-нибудь из матросов, разве что мимоходом, без злобы.

Моряки работали без устали и усерднее, чем Джек ожидал. Трое мобилизованных сидели, скрестив ноги. Они чувствовали, что находятся на своем месте, работая иглой и гардаманом с той скоростью, какой научились в мастерских, где действовала потогонная система. Бывший безработный мастеровой с гвоздильной фабрики из Бирмингема проявлял удивительную сноровку, снимая железные кольца с наковальни оружейника, при этом приговаривая: «Ты катись, катись, колечко, и порадуй человечка!» Поворот клещей, три ловких удара молотом, и раскаленное кольцо с шипением падает в ведро с водой.

Восемь ударов рынды во время послеобеденной вахты, и солнце заливает своими лучами палубу, запруженную матросами.

— Прикажете свистать к ужину, сэр? — спросил Пуллингс.

— Погодите, мистер Пуллингс, — отвечал капитан. — Сначала поднимем грот-стеньгу. Надо расчистить палубу, а то, глядишь, появится француз, — добавил он, оглядывая царящий кругом беспорядок.

Грот-стеньга была уже вооружена бегучим такелажем; ткань для парусов приготовлена, но штагов не хватало. На временной бизань-мачте по-прежнему стоял небольшой латинский парус, позволявший управлять судном. Но массивная грот-стеньга лежала поперек продольных трапов, а вся палуба завалена деталями рангоута и усеяна работавшими матросами так, что по ней было почти невозможно передвигаться, тем более быстро выполнять команды. На судне не было места, хотя все шлюпки спустили на воду и взяли с кормы на буксир, а то, что можно было убрать, убрали вниз. Ветер, дувший с раковины, позволял шлюпу легко развивать три узла, однако при шквале, шторме или появлении неприятеля он оказался бы беспомощным.

— Мистер Маллок! Канат подан на шпиль?

— Так точно, сэр.

— Тогда людей на вымбовки. Вы готовы выбирать канат по команде?

— Так точно, сэр.

— Тишина на носу и на корме. Пошел шпиль. Поднимать аккуратно.