Капитан первого ранга

С «Беллоны» раздались пушечные выстрелы — один или два, — и, охваченный ужасом, Джек несколько мгновений ждал, что она начнет менять галс, пройдет у него за кормой и попытается пойти круче к ветру, чтобы захватить ветер, все это время стреляя в него издали. «Господи, пусть он даст бортовой залп», — пробормотал Джек Обри. И залп действительно прозвучал — громкий, раскатистый, но далеко не в лучшем стиле «Беллоны». Капер захотел побыстрей закончить дело, разделавшись со шлюпом. Осталось ждать, когда штурман направит «Поликрест» на боевой курс, пресекая все попытки француза выйти на ветер, и будет удерживать его в одном положении. Тогда можно будет использовать те минуты, в течение которых дистанция между обоими кораблями будет сокращаться.

— Мистер Макдональд, морских пехотинцев на мачты, — произнес Джек Обри. — Барабанщик, готов?

Орудия с обоих концов водного пространства были выкачены и нацелены. Изо всех сил Джек прокричал:

— Всем лечь на палубу! Лицом вниз! — Раздался бортовой залп «Беллоны», которая стреляла главным образом крупной картечью.

Картечь поразила нижнюю часть такелажа и пронеслась над палубой. Падая, загрохотали блоки, порвались тросы, рядом с капитаном оказался Макдональд, шатавшийся из стороны в сторону и прижимавший ладонью предплечье. Какой-то бедолага метался в панике, пытаясь скрыться в переднем люке. Остальные, приподнявшись на четвереньки, с диким видом смотрели, удастся ли это. Боцман подставил ему подножку и, поймав, швырнул к своему орудию. Дым рассеялся, и Джек увидел зияющие отверстия в парусах шлюпа.

— К орудиям! — закричал он. — Приготовиться. Ждать барабан. Всем бить по бизани.

Офицеры и канониры разворачивали карронады, наводя их на «Беллону», глядя вдоль стволов. Маленький барабанщик уставился огромными глазами на Джека Обри. Ближе, еще ближе… Капитан, следя за качкой, почувствовал момент, когда шлюп начал спускаться с длинной, пологой волны, кивнул барабанщику и крикнул: «Пли!» Барабанный бой утонул в грохоте всех карронад правого борта, ударивших против направления ветра, отчего дым повис над палубой непроницаемой пеленой. Наклонившись над поручнями, Джек пытался рассеять его ладонью. Дым сдуло в подветренную сторону, и он увидел убийственные результаты залпа: в борту «Беллоны» зияла огромная брешь, бизань-руслени разбиты, мачта повреждена, три орудийных порта разрушены, на квартердеке валяются тела.

На борту «Поликреста» раздались дикие крики «ура!».

Джек Обри воскликнул:

— Еще один, еще один залп. Еще залп — и француз сдастся!

Однако на «Беллоне» по-прежнему развевался французский флаг, руль ее был цел, а стоявший на квартердеке капитан Дюмануар махал треуголкой Джеку Обри, громким голосом отдавая приказания. К своему ужасу, Джек увидел, что треклятый дрейф быстро относит «Поликрест» прямо на капер. Все французы, кроме орудийной прислуги, числом около двух сотен, собирались в носовой части фрегата.

— Круче к ветру, Гудридж… — начал было Джек, но слова его заглушили два бортовых залпа — «Беллоны» и «Поликреста», едва не соприкасавшихся реями.

— Все на отражение абордажников — с копьями, копьями! — кричал капитан шлюпа.

Он вытащил шпагу и кинулся на полубак, вероятную точку высадки французов, перепрыгнув через сорванную пушку, пару тел и добравшись до него, прежде чем рассеялся дым. Он стоял, окруженный двумя или тремя десятками моряков, ожидая услышать скрежет и удар двух столкнувшихся кораблей. Из клубов дыма послышались оглушительные крики — команды на французском языке, крики «ура» и, далеко позади, страшный треск. Дым рассеялся, возникла яркая вспышка света, и «Беллона» стала поворачивать, удаляясь от шлюпа и направления ветра. Расстояние между ними уже достигло двадцати ярдов. Ее бизань-мачта оказалась сбитой, и она не могла удерживаться против ветра. Упавшая мачта, поддерживаемая вантами, висела на правой раковине, действуя как гигантский руль, заставлявший нос корабля отклоняться в сторону.

— К орудиям! — закричал Джек.

Корма «Беллоны» поворачивала в их сторону. Продольный бортовой залп уничтожит ее.

— Мы попали в нее, попали! — кричал какой-то простак из новобранцев, не нюхавших прежде пороху.

Уже стала сказываться неопытность канониров: орудийная прислуга неумело суетилась, опрокидывая запальные кадки, повсюду роняя ядра, заряды, банники, пробойники. Одни матросы радостно вопили, другие скакали и корчили рожи как полоумные — бедлам, да и только.

— Пуллингс, Бабингтон, Паркер, вправьте мозги орудийной прислуге, да живее, черт бы вас всех побрал. Руль под ветер, Гудридж, — правьте на фрегат. — Он сбил с ног тщедушного ткача, прыгавшего от радости, столкнул лбами двух канониров, швырнув их к пушкам, вкатил одну карронаду, выкатил другую, выстрелил в незащищенную корму «Беллоны» и бросился на шканцы, крича: — Приводитесь к ветру, Гудридж, к ветру приводитесь, говорят вам!