Капитан первого ранга

Черкнув Стивену записку, в которой сообщал, что скоро вернется, и оставив свечу зажженной, он направился в сторону Хита. Сквозь тучи пробивалось достаточно лунного света, чтобы можно было видеть перед собой дорогу, смутно различимую среди отдельных деревьев. Шел он быстро и вначале запыхался, но вскоре обрел второе дыхание. Правда, все равно изрядно взмок: в плаще было невыносимо жарко. Сняв его и туго скатав, он взял плащ под мышку и стал подниматься по склону холма, затем спустился к каким-то прудам, потом дорога вновь пошла вверх. Джек едва не наступил на влюбленную пару, которой в столь поздний час так приспичило, что они улеглись чуть ли не в лужу. Он повернул направо, и отдаленные расстоянием огни Лондона оказались у него за спиной.

Впервые в жизни он отпраздновал труса. В ушах вновь и вновь звучали его собственные жалкие слова: «Мне грозит долговая тюрьма», и он был готов сгореть со стыда. Но как она могла склонять его к тому, чтобы он сам сунул голову в петлю? Как она могла требовать подобного безрассудства? Он думал о ней уже с холодной враждебностью. Ни один друг так бы не поступил. Она не глупа, не неопытная девочка: ей было известно, чем пришлось бы ему рискнуть.

Презрение Дианы было невыносимо. Тем более что на его месте она бы пришла, в грош не ставя каких-то судебных исполнителей. В этом он был уверен. Да и вызов в Адмиралтейство был жалкой отговоркой.

А что, если рискнуть и появиться на Брутон-стрит утром? Но если он согласен командовать капером, то назначение Уайтхолла теряет смысл. Однажды с ним уже обошлись недостойно, такого с ним никогда еще не случалось, и нет никакой уверенности в том, что завтрашняя встреча что-то исправит. В лучшем случае, ему предложат какую-нибудь тыловую должность, что успокоит совесть Первого лорда и позволит ему заявить: «Мы предложили ему место на службе, но он не счел нужным принять его». Очевидно, это будет какой-нибудь блокшив или транспортное корыто. В любом случае, лорд Мелвилл не присвоит ему звание капитана первого ранга и не предложит фрегат — единственное, что могло бы исправить несправедливость и дать Джеку возможность почувствовать себя нужным. Думая о том, как с ним обошлись, он закипал, на ходу вспоминая недостойные перетасовки, когда офицеров, не имевших и десятой доли его заслуг, через его голову десятками производили в следующий чин. Его рекомендациями пренебрегали, его мичманов списывали на берег.

Если бы Каннинг стал для него Первым лордом, секретарем и Высшим советом Адмиралтейства в одном лице, как бы все изменилось! Превосходный корабль, отважная и умелая, полностью укомплектованная команда, свобода действий во всех океанах — Вест-Индия, откуда можно быстро вернуться, привычные районы крейсирования флота Английского канала [35], а если Испания вступит в войну (в чем он был уверен), то и средиземноморские коммуникации, которые он так хорошо изучил. Далеко за пределами действия крейсеров и каперов есть еще побережье Мозамбика, подходы к Иль-де-Франс, Индийский океан и его восточные районы, острова Пряностей и испанские Филиппины. А за экватором, у самого мыса Доброй Надежды и южнее до сих пор можно перехватывать на возврате домой французские и голландские суда, торгующие с Индией. Если бы он попал в зону муссонов, то с подветренной стороны оказалась бы Манила — и испанские галеоны, нагруженные сокровищами. Но необязательно заплывать так далеко: один-единственный приз позволил бы ему рассчитаться с долгами; второй снова поставил бы его на ноги. Было бы странно, если бы за год он не захватил пару призов в почти свободном от конкурентов море.

Эти мысли постоянно мешались с воспоминаниями о Софи. Со дня бегства во Францию он старался забыть ее. Он ей не пара, к тому же до Софи так же далеко, как до адмиральского чина.

Вот она ни за что не обошлась бы с ним так. Поддавшись воображению, он представил себе тот же вечер, но в обществе Софи — ее необыкновенно грациозные движения, столь непохожие на резкость Дианы, трогательную нежность во взоре, бесконечно искреннее желание защитить его. Но как бы все произошло в действительности, если бы он увидел Софи сидящей рядом с ее матерью? Поджал бы хвост и скрылся в самой дальней зале, выжидая момента, когда сможет удрать? Как бы повела себя она сама?

— Боже мой! — произнес он вслух, в ужасе от следующей, ошеломившей его мысли. — А если бы я увидел их вместе?