Капитан Поль

— Да, сударыня, — сказал Поль дрогнувшим голосом, — да, мне хотелось поговорить с вами. Это желание давно уже закралось в мое сердце и с тех пор не покидало его. Воспоминания детства тревожили взрослого. Я помнил, словно во сне, женщину, что иногда украдкой склонялась к моей колыбели; в юношеских мечтах я принимал ее за ангела-хранителя моих детских лет. С того времени, столь далекого, но еще живого в моей памяти, я, поверьте, сударыня, не раз просыпался от счастья; мне все чудился на лице материнский поцелуй, и, не увидев рядом с собой никого, я кричал, звал ее, думая, что эта женщина ушла и, может быть, услышав меня, вернется. Вот уже двадцать лет, как я зову ее, сударыня, и сегодня впервые она мне ответила. Неужели вы, как я нередко с содроганием думал, боялись меня видеть? Неужели, как мне теперь кажется, вам нечего было мне сказать?

— А если я действительно боялась вашего возвращения? — произнесла маркиза глухим голосом. — Разве мои опасения были напрасны? Я только вчера вас увидела, сударь, и вот уже страшная тайна, ведомая только Богу и мне, известна обоим моим детям!

— Разве моя вина, — воскликнул Поль, — что Господь решил раскрыть ее? Разве я привел плачущую и дрожащую Маргариту к умирающему отцу? Она пришла к нему искать защиты и невольно услышала его исповедь! Разве я привел ее к Ашару, и не вы ли сами, сударыня, пришли вслед за ней? А Эмманюель!.. Выстрел, услышанный вами, и это разбитое зеркало доказывают вам, что я предпочел бы умереть, чем открыть ему вашу тайну. Нет, нет, поверьте мне, сударыня, я орудие, но не рука, действие, но не воля. Нет, сударыня, это Господь, в бесконечном своем предвидении, устроил все так, чтобы ваши дети, которых вы столь долго удаляли от себя, упали к ногам вашим, как вы только что видели!

— Но, кроме этих детей, — сказала маркиза, и в ее голосе наконец начинало пробиваться чувство, — у меня есть еще сын, и я не знаю, чего мне ждать от него…

— Позвольте ему исполнить свой долг, сударыня, и тогда он на коленях будет ждать ваших приказаний…

— Какой же это долг? — спросила маркиза.

— Возвратить брату звание, на которое он имеет право, сестре — счастье, которое она утратила, матери — спокойствие, которое она так давно и напрасно ищет.

— Однако, — сказала маркиза с удивлением, — из-за вас господин де Морепа отказал господину де Лектуру в просьбе назначить моего сына полковым командиром.

— Потому что король по моей просьбе уже отдал это место моему брату.

Поль вынул из кармана патент и положил его на стол.

Маркиза взглянула на бумагу и действительно увидела в ней имя Эмманюеля.

— Однако, — продолжала маркиза, — вы хотите выдать Маргариту за человека без имени, без состояния… более того, за ссыльного?

— Вы ошибаетесь, сударыня, — ответил Поль. — Я хочу выдать Маргариту за человека, которого она любит, и не за ссыльного Люзиньяна, а за барона Анатоля де Люзиньяна, губернатора его величества на острове Гваделупа. Вот приказ о его назначении.

Маркиза взглянула на грамоту и убедилась в том, что Поль и тут сказал правду.

— Да, я согласна, — сказала она, — этого достаточно и для удовлетворения честолюбия Эмманюеля, и для счастья Маргариты.

— И для вашего спокойствия также, сударыня, потому что Эмманюель поедет в полк, Маргарита отправится с мужем на Гваделупу, а вы останетесь одна, как всегда желали.

Маркиза вздохнула.

— Неужели я ошибся? Разве вы не хотели этого, сударыня? — спросил Поль.

— Как же мне теперь избавиться от барона де Лектура? — прошептала маркиза.

— Маркиз скончался, сударыня. Разве смерть мужа и отца не достаточный повод для того, чтобы отложить свадьбу?..

Вместо ответа маркиза села в кресло, взяла бумагу и перо, написала несколько строк, сложила письмо, надписала на нем имя барона де Лектура и позвонила. Через несколько мгновений, в течение которых оба молчали, явился слуга.

— Через два часа отдайте это письмо барону де Лектуру, — приказала маркиза.

Лакей взял письмо и вышел.

— Теперь, сударь, — продолжала она, не отрывая глаз от Поля, — теперь, когда вы воздали должное невинным, окажите милость виновной. Документы о вашем рождении у вас, вы теперь старший в нашей семье, и по закону имя и состояние Эмманюеля и Маргариты принадлежат вам. Чего вы хотите взамен этих бумаг?

Поль вынул их из кармана и поднес к пылающему камину.

— Позвольте мне раз в жизни назвать вас матерью, и прошу вас: назовите меня хоть раз сыном.

— И это все? — промолвила маркиза, вставая.