Капитан Поль

— Интересующая вас тайна принадлежит не мне, — ответил Поль; его спокойствие составляло совершенный контраст с запальчивостью Эмманюеля. — Верьте тому, что я говорю, и не требуйте от меня ничего больше. Прощайте!

И капитан направился к двери.

— Э, нет, — закричал Эмманюель, загораживая ему дорогу, — так вы отсюда не выйдете, сударь! Мы разговариваем с вами наедине, не я вас завлек сюда, а вы сами пришли. Выслушайте же, что я вам скажу. Оскорбили вы меня, дать удовлетворение вы обязаны мне, поэтому и драться будете со…

— Вы с ума сошли, сударь! — ответил Поль. — Я уже сказал вам, что с вами я драться не стану, потому что это невозможно. Пустите меня!

— Берегитесь, — воскликнул Эмманюель, вынув из ящика оба пистолета, — берегитесь, сударь! Я сделал все, чтобы заставить вас драться как дворянина, и теперь имею полное право убить вас как разбойника! Вы проникли в чужой дом, забрались сюда не знаю как, не знаю зачем; если вы и не имели намерения похитить наше золото и драгоценности, то, по крайней мере, похитили дочернюю покорность моей сестры, а вместе с ней обещание, данное честным человеком своему другу. В любом случае я считаю вас грабителем, застигнутым в ту минуту, как он положил руку на самое драгоценное из фамильных сокровищ — честь!.. Возьмите этот пистолет и защищайтесь! — добавил он, бросив один из пистолетов к ногам Поля.

— Вы можете убить меня, сударь, — ответил Поль, опять прислонившись к камину и словно продолжая обычную беседу, — повторяю, вы можете убить меня, хоть я не верю, что Господь допустит такое ужасное преступление, но вы не заставите меня драться с вами. Я вам сказал это и повторяю еще раз.

— Поднимите этот пистолет, сударь, — воскликнул Эмманюель, — поднимите его, говорю я вам! Вы полагаете, что мои слова — пустая угроза? Ошибаетесь! Вот уже три дня вы испытываете мое терпение, три дня наполняете мое сердце желчью и ненавистью, и в эти три дня я уже свыкся с мыслью избавиться от вас любым способом — дуэлью или просто убийством. Не надейтесь, что меня удержит страх наказания: этот уединенный замок глух и нем. Море недалеко, и вас не успеют похоронить, как я буду уже в Англии. В последний раз, сударь, говорю вам: возьмите этот пистолет и защищайтесь!

Поль, не говоря ни слова, пожал плечами и оттолкнул оружие ногой.

— Ну что ж! — воскликнул Эмманюель, доведенный до крайней степени бешенства хладнокровием своего противника. — Если ты не хочешь защищаться как человек, так умри же как собака!

И он направил пистолет прямо в грудь капитана.

В эту минуту ужасный крик раздался в дверях. Это была Маргарита, искавшая Поля. Она все поняла с одного взгляда и тут же бросилась к Эмманюелю. Раздался выстрел, но Маргарита успела схватить брата за руку, и пуля попала в зеркало над камином, в двух или трех дюймах над головой капитана.

— Брат! — Маргарита кинулась к Полю и порывисто обняла его. — Брат, ты не ранен?

— Брат? — удивленно переспросил Эмманюель, уронив еще дымящийся пистолет. — Твой брат?

— Теперь вы понимаете, Эмманюель, — спросил Поль со спокойствием, не покидавшим его в течение всей этой сцены, — почему я не мог с вами драться?

В эту минуту дверь опять отворилась и появилась маркиза. Бледная как привидение, она застыла на пороге, потом с бесконечным ужасом посмотрела вокруг себя и, увидев, что никто не ранен, подняла глаза к Небу, словно спрашивая у него, исчерпана ли наконец мера наказания, и мысленно вознося благодарственную молитву. Когда она опустила глаза, Эмманюель и Маргарита стояли перед ней на коленях и со слезами целовали ее руки.

— Благодарю вас, дети мои, — сказала она после недолгого молчания. — Теперь оставьте меня наедине с этим молодым человеком.

Эмманюель и Маргарита почтительно поклонились и вышли.

XVIII

Маркиза затворила за ними дверь, потом, не глядя на Поля, пошла к креслу, в котором накануне сидел маркиз, собираясь подписать договор, и оперлась на спинку. Она стояла, опустив глаза, и Поль хотел уже броситься к ее ногам, но лицо этой женщины было таким суровым, что он вынужден был сдержать свой порыв и остаться на своем месте ждать, что будет дальше. После минуты ледяного молчания маркиза заговорила.

— Вы желали меня видеть, сударь, — сказала она, — я здесь; вы хотели говорить со мной, и я готова вас выслушать.

Она произнесла все это без всякого выражения в лице и в голосе, только губы ее шевелились, точно говорила мраморная статуя.